В мазурке, как в балете, надо подпрыгивать и бить ногой о ногу или разворачиваться в прыжке. Брать даму «на грудь», то есть поднимать над собой, сгибая одну ногу и стоя на второй. И хорошо ещё сейчас мазурка стала спокойнее: говорят, лет тридцать назад особо экспрессивные кавалеры, беря даму «на грудь», били себя пяткой по заднице. Ну… разумеется, если приходили на бал без шпор.
Кадриль прошла уже не столь бурно — народ притомился. А по окончании первого тура наступил длительный перерыв в танцах: необходимо было проветрить зал, и общество потянулось в гостиные и буфеты. Кое-кто из кавалеров сразу ринулся угощать дам, кто-то преподносил им цветы, но я этим заморачиваться не стал и просто пошёл в буфет — очень хотелось пить.
Большой бал, а именно на такой я сегодня попал, состоит из пяти туров, или, как ещё говорят, отделений, в каждом из которых по четыре танца. Между танцами устраиваются небольшие промежутки для отдыха, между отделениями — большие, после третьего отделения — ужин. Хотя какой это ужин для нормального человека, скорее уж ранний завтрак, ведь сытно покормят нас в шестом часу утра (бал начался в полночь и закончится в семь часов).
Промочив горло и подсластив жизнь мороженым, я снова направился в зал и быстро нашёл себе партнёрш на следующий тур. Не так всё страшно оказалось, как в мыслях представлялось. Опять дежурные разговоры с девицами — и в танцах, и между ними. Парочку блеснувших умом я даже в буфет сводил, с ними было приятно пообщаться. К третьему туру мой пыл заметно угас. На вальс я ещё пригласил девушку, а вот на оставшееся до ужина время решил взять тайм-аут. Отдохну, а заодно и на танцующих посмотрю.
Встал скромненько у одной из колонн и стал наблюдать. Сейчас хороший тон требует, чтобы в перерывах между танцами мужчины, желающие танцевать, не садились, особенно холостые. Как мне объяснили, если в танцевальном зале холостой мужчина сидит, то общество за кавалера его уже не считает. И беседовать мужчины должны стоя, в том числе с сидящими дамами.
Немного понаблюдал, и опять вспомнилась строчка стихов известного поэта. Я даже произнёс её вслух:
— «Толпа мазуркой занята; кругом и шум и теснота».
— Любите Пушкина?
Незаметно подошедший молодой офицер, задавший вопрос, встал рядом и с лёгкой улыбкой стал меня рассматривать. Ох, длинный-то какой! Моя макушка ему даже до плеча не достаёт. Он над всей толпой чуть ли не на голову возвышается.
Не дожидаясь моего ответа, офицер продолжил:
Дианы грудь, ланиты Флоры
Прелестны, милые друзья!
Однако ножка Терпсихоры
Прелестней чем-то для меня…
— Прекрасные стихи! Но если уж говорить о балах, то мне нравятся другие:
О, эти петербургские балы!
Очарованье блеска светской пыли,
Где тонкий стан и кудри Натали
Безудержно мужчин в себя влюбили
[46].
— Что-то я не припомню у Пушкина таких стихов.
— Это стихи моего папа.
Ха, реклама — наше всё! Никогда не поздно поднимать рейтинг старшего Патрушева. Очень хочется заработать на… как бы «его» стихах.
— Вот как! А весь стих вы не могли бы прочесть?
Ой, да что мне, жалко, что ли? Взял и прочёл. Потом ещё один стих, потом ещё. А после наконец вспомнил о приличиях, вдалбливаемых мне Ростовцевыми.
— Простите, за красотой поэзии я забыл об учтивости. Разрешите представиться: Александр Владимирович Патрушев.
— Не стоит извинений. Я первый с вами заговорил, первым и должен был представиться.
Он щёлкнул каблуками и повторил при этом мой лёгкий кивок:
— Великий князь Николай Константинович.
Оба-на! Великий князь! Представитель семейства Романовых собственной персоной. И как дальше с ним разговор вести? Общаться с господами столь высокого ранга меня ещё не учили. Вот чёрт! А ведь могли бы местные учителя хотя бы обмолвиться — ну, так… невзначай — о возможной встрече на балу с такими личностями. Как говорится, на всякий случай. А то у них всё танцы, танцы на уме были, да плюс к этому как гостям из захолустной Сибири за столом не облажаться.
Ладно, Саша, хорош комплексовать. Быстро соображаем: раз парень Константинович, то, следовательно, сын великого князя Константина Николаевича, а это у нас брат царя и второй человек в империи.
И, что особенно неприятно, от Константина Николаевича зависит, состоится ли наконец свадьба у Софы с Ростовцевым, да и наше с Машкой усыновление тоже, ведь я больше чем уверен: граф собрался именно к нему по этим вопросам обращаться. Вот блин! Ляпни я что-нибудь неучтивое, а этому молодому офицерику неучтивым может показаться всё что угодно, и сыночек не забудет высказать папуле своё неудовольствие. Получается, сейчас многое зависит от того, смогу ли я найти с ним контакт.
— Рад знакомству.
Хм, похоже, что-то не так, ишь как у него брови удивлённо взлетели. А-а, нет… улыбнулся.
— И я рад. Вы впервые на балу в Петербурге?
— Что, очень заметно?
— Всего лишь малость. Вы слишком непосредственны для вашего юного возраста.
— Я так понимаю, обычно на первом балу молодые люди ведут себя скромнее?
— О нет! Частенько скромность не самое лучшее из их качеств, а вот нервозность у юношей присутствует всегда. Вы же не испытываете никаких излишних эмоций, как будто сотую ночь отплясываете средь петербургского бомонда, — тут он ухмыльнулся, — и постоянно знакомитесь с великими князьями.
Я тоже улыбнулся. Вроде разговор складывается в мажорном ключе.
— Вы не поверите! И то и другое в первый раз. Но! Знаете, когда в нелёгкой схватке один на один ты в упор убиваешь несущегося к тебе медведя, всё прочее становится несколько отстранённым. Уже и дамы танцуют лучше, и мир вокруг кажется прекраснее, и сам ты освобождаешься от множества предрассудков. В том числе и от стеснительности. Так что теперь в необычных ситуациях и при излишнем волнении я стараюсь вспоминать того медведя, и эмоции сразу уходят.
А что, удачное объяснение моего спокойного отношения ко всяким великим. Да, разговариваю я с ними нормально, как и со всеми другими, да, не раболепствую, как большинство окружающих, но это не потому, что не уважаю персон… столь важных, просто медведь меня так напугал. Вот представьте себе, бывает же такое в жизни! И кстати, тема охоты у любого мужчины вызывает интерес, а где рождается интерес, там негативу трудно появиться.
— Приятно слышать, что я не страшнее медведя.
— Да. В этом отношении вам до него далеко.
— Понимаю. Зубами и когтями не вышел.
— Да. А ещё вы не такой лохматый и не рычите. К тому же запах…
