У Алиеноры от возмущения захватило дух: Генрих опять все перевернул с ног на голову! Иоанн стал могущественнейшим владетелем. Но с учетом его малолетства, подаренные земли фактически остались в руках короля. И при этом он внес раскол среди сыновей!
И тут вперед вышел Генрих Молодой. Он был сильно взволнован, его щеки пылали, руки теребили богато расшитый пояс. В гулкой тишине его голос казался необычайно громким:
– Сир, это несправедливо! Я потерял главные замки. Кроме того, я, хотя и коронован, но не имею и крошечного кусочка королевской власти!..
Король помрачнел. Демарш старшего сына оказался для него неприятным сюрпризом. Очевидно, за строптивцем кто-то стоит! Но кто?! Нужно было время, чтобы разобраться в новой интриге, и он примирительно сказал:
– Сын мой! Я все делаю для общего блага. Мы поговорим с тобой позже. А сейчас, – и он обратился к баронам, – я всех приглашаю на охоту. Потом состоится пир!
Он взял сына под руку и они, оживленно беседуя, скрылись в боковой двери.
На другой день стало известно о внезапном отъезде короля со старшим сыном на север, в сторону Нормандии. Алиенора насторожилась и взяв с собой Ричарда и Жофруа, направилась в Пуату, считая его самым безопасным местом.
Через несколько тревожных дней к ней прибыл воин из ближнего круга Генриха Молодого и рассказал о последних событиях:
– Досточтимая королева! Оба короля доехали до Шинона и остановились в местном замке. Король Генрих не хотел оставлять сына без своего присмотра и распорядился устроить их на ночь в одной комнате. Как только он уснул, Генрих Молодой выбрался во внутренний двор замка по заранее приготовленной веревке. Я встретил его внизу, и мы благополучно миновали подъемный мост, опущенный подкупленной мною стражей. Чтобы запутать следы, мы перешли вброд Луару…
Алиенора заволновалась:
– И где же он сейчас?
– Мы загодя все продумали и везде приготовили свежих коней. Сейчас он мчится на Ле Ман, Алансон и там повернет на Мортань. Дальше начинаются владения Людовика и до Парижа останется пара дней пути. Я же, согласно уговору, отвлек погоню в другую сторону.
– Благодарю тебя за отличную службу, – она облегченно вздохнула и подала воину руку для поцелуя.
Она отправила Ричарда и Жофруа в Париж. Вскоре оттуда пришли долгожданные вести: Людовик с распростертыми объятиями встретил Генриха Молодого и признал его в качестве единоличного короля Англии! Ричарду он оказал особую честь, посвятив его в рыцари!
Все шло, как нельзя лучше! По всей Аквитании бароны начали изгонять людей старого короля и переходить на сторону молодого. Начались волнения и в коренной Англии, где укрощенные Генрихом сеньоры, вспомнили об отобранных у них правах. Людовик присоединился к Генриху Молодому и объединенное войско начало захватывать один замок за другим.
Алиенора ликовала: сбывалось пророчество Мерлина! Ее «рычащие львята» проснулись и вышли на охоту!
Положение короля Генриха казалось безнадежным. Но он принадлежал к когорте истинных бойцов. Тех, кого смертельная опасность только воодушевляла и звала к действию. Он отбросил рыцарские предрассудки и нанял двадцать тысяч брабансонов
42, прославившихся своей безупречной выучкой и неукротимым натиском в сражениях. Чтобы расплатиться с ними, он заложил все, что мог, вплоть до своего парадного оружия.
Недрогнувшей рукой он бросил железную лавину на своих противников. И маятник войны качнулся в его сторону. Генрих брал крепости и захватывал пленных подобно опытному птицелову, с легкостью извлекающего неоперившихся птенцов из родительских гнезд.
Алиенора, пребывавшая в Пуату, почувствовала себя неуютно. Переодевшись в мужское платье, она в сопровождении нескольких слуг устремилась в Париж, к Людовику.
На подъезде к Шартру ее защитники вступили в стычку с каким-то случайным отрядом короля Генриха и были окружены превосходящими силами.
Крепкий всадник подъехал к Алиеноре и всмотрелся в ее лицо:
– Какой сюрприз! Я вижу прекрасную даму. Это добыча, взятая в бою! Имею полное право побаловаться…
Он не успел договорить. Молниеносный удар хлыста рассек его лицо и в ушах прозвенели гордые слова:
– Перед тобой королева Англии!
Подоспевший сержант оттолкнул воина и поклонился знатной пленнице:
– Тебе ничто не угрожает! – он криво усмехнулся. – Но теперь твоя дорожка стелется прямиком к королю Генриху!
Глаза ее потухли и с тоской она подумала: «Генрих победил!.. Что будет с моими львятами?..»
Вскоре она предстала перед королем. Он пристально посмотрел ей в глаза, скорбно покачал головой и сказал:
– Ты сбила наших сыновей с праведного пути! Твое безрассудство породило великое множество безумцев! Кто же будет их усмирять?..
Алиенора промолчала. Между ней и королем уже давно разверзлась пропасть непонимания и нравоучительные разговоры не имели никакого смысла. Она почувствовала полную опустошенность в душе и ей захотелось одиночества и тишины… Впереди ее ждали пятнадцать лет неволи.
Генрих за считанные месяцы отвоевал ключевые крепости на континенте. Оказавшись перед лицом военной катастрофы, Людовик запросил перемирие. Его примеру последовал Генрих Молодой. Ричард сопротивлялся дольше всех, но и ему пришлось в конце концов пасть победителю в ноги. Король поднял непутевого сына и со слезами на глазах прижал его к своей груди. Единственным наказанием смутьяну стало поручение привести своих вчерашних соратников в Аквитании к повиновению королю. И он с успехом его выполнил.
Византийское помрачение
Андроник пребывал в растерянности, не понимая причины внезапного исчезновения Феодоры и детей. Однако быстро выяснилось, что это было устроенное Мануилом похищение! После короткого размышления Андроник увидел один-единственный выход: ехать на поклон к императору. Он вспомнил наставления своих верных друзей, Асада и Юсуфа, и быстро составил план спасения семьи. Сборы были недолгими и в сопровождении нескольких верных воинов он поскакал в Константинополь.
Подъехав к дворцу василевса, он приказал удивленной страже доложить о себе. Мануил сразу же принял нежданного гостя. Андроник вошел в залу, приблизился к Мануилу, сбросил плащ и упал к его ногам. Оказалось, что его шея и руки закованы в цепи! В его глазах стояли слезы, а голос прерывался от глубокого волнения:
– Отдаю себя в твои руки… и умоляю о прощении… Не будешь же ты творить расправу над человеком, загнанным в ловушку самой судьбой?
Растроганный Мануил бросился к Андронику и помог ему встать. По его знаку стража сняла с добровольного пленника цепи. Император зглянул в глаза брата и кротко сказал:
– Между нами накопилось много зла, но теперь пришло время добра, – он устало вздохнул. – Я уже чувствую край жизни. Мой любимый сын и единственный наследник, Алексей – неразумное дитя. Когда я покину этот мир, ему понадобится поддержка сильного человека. И ты мог бы стать им!
