В конце следующего дня путники увидели город, расположенный на невысоком плато. По пологому серпантину они поднялись к нему и вошли в распахнутые ворота. Им приказали расположится на пыльной площади, по соседству с караван-сараем.
Ренье отвели к эмиру. Тот сидел в парадной зале на позолоченном троне и сказал:
– О, несчастный юноша, в злой день ты пожаловал ко мне! Знаешь ли ты свою участь?
– Знаю… Если я провинился перед тобой, скажи – в чем! Девушка не сделала тебе ничего плохого и должна быть отпущена на свободу. Взамен ты можешь взять всю мою поклажу, золотые динары и арабских скакунов.
– Все это принадлежит мне и без твоего разрешения!
Праведный гнев распалил Ренье, и он воскликнул:
– Если дорога тебе твоя честь, прими мой вызов на поединок!
Эмир расхохотался и дал знак увести пленника. Но не успели стражники, стоявшие у входа, пошевелиться, как в залу вошел Давид! Юноша почувствовал едва уловимый запах тлеющей ароматной травы и у него закружилась голова. Незваный гость смело пересек залу, подошел к Ренье, незаметно передал ему маленький шарик и шепнул: «Положи его под язык…»
Эмир был поражен внезапным появлением своего врага. Он вскочил с трона и прошипел:
– О, возмутитель порядка, как тебе удалось вырваться из темницы?! – и не дожидаясь ответа, он крикнул воинам. – Взять его!
Но те оторопело смотрели друг на друга и не двигались с места.
Давид улыбнулся:
– О, кровавый эмир! Сам Иегова дал мне свободу, и ты бессилен пленить меня!
– Я покараю тебя за самозванство! От одной моей мысли родится ураган и как ничтожную пылинку унесет тебя в небытие!
Он торжественно поднял руку с растопыренными пальцами и протянул ее в сторону смутьяна… Но ничего не произошло!
Давид сделал Ренье знак следовать за собой и устремился к выходу из залы. Они прошли мимо остолбеневших стражников и углубились во внутренние покои дворца. Миновав анфиладу богато убранных помещений, они остановились перед закрытой железной дверью.
Давид ощупал чуткими пальцами рельефные накладки, украшавшие ее и сдвинул одну из них в сторону. Нажав на ручку, он открыл дверь, заглянул внутрь комнаты и сказал:
– Мы входим на женскую половину. Здесь нужно соблюдать предельную осторожность. Ты видишь: пол устлан белыми и черными плитами. Ступать можно только по черным!
И он пошел вперед. Ренье усердно повторял его движения. Но в какой-то момент он отвлекся и наступил на белую плиту. Она повернулась, и он ощутил под ногой пустоту! Давид как будто ждал ошибки юноши. В мгновение ока он обернулся и подхватил его. Еще не успев опомниться, они посмотрели на дно открывшейся ямы. Там, на глубине нескольких локтей, блестели остро отточенные лезвия копий… Переведя дух, они продолжили поиск девушки.
Исмиля сидела в отделанных золотом и устланных персидскими коврами покоях. Она была одета в белый шелковый изар, на ее запястьях позванивали тонкие золотые кольца. Вдруг она услышала чьи-то крадущиеся шаги и почувствовала незнакомый запах. Она встала и подошла к двери. Через мгновение до нее донесся тихий голос:
– Исмиля, отзовись… Это я, Ренье…
Забыв обо всем, она выбежала из комнаты и столкнулась со своими спасителями. Общей радости не было предела! Не теряя времени, они бросились по указанному Давидом пути. Тот передал девушке шарик и сказал, чтобы она держала его под языком. Проследовав через несколько помещений, они вышли из дворца и оказались на площади, у стоянки каравана. Стражники не обратили внимания на беглецов и те беспрепятственно забрали своих коней и ослика и устремились на выход из города.
В это время на пороге дворца показался запыхавшийся эмир. Его лицо раскраснелось, пышные одежды были растрепаны, и он кричал:
– Не дайте им уйти! Убивайте их!
Однако ни одна стрела не пропела победную песнь! Он в ярости бросился на воинов с кулаками. Те, как могли, увертывались от него и отвечали:
– Господин, мы слышим их, но не видим! Куда же нам целиться?!
Протирая слезящиеся глаза, они перешептывались между собой: «Это волшебники и оборотни! Не надо в них стрелять, все равно не попасть! Потом они вернутся и отомстят!»
Воспользовавшись поднявшейся суматохой, беглецы исчезли в наступающих сумерках.
Новый день застал их в дороге. Не жалея сил и не делая остановок, они спешили уехать подальше от страшного эмира. И только оказавшись в безопасности, они остановились передохнуть. Ренье обратился к Давиду:
– Я очень благодарен тебе за спасение Исмили!
– Вы попали в плен по моему недосмотру, и я считал делом своей чести вызволить вас из неволи! Теперь вы на свободе, и у вас ничего не пропало! Это благоволение Иеговы!
– Да, справедливость восторжествовала! Открой тайну своей победы над эмиром!
– Какая уж тут тайна? Ты чувствовал запах, лишивший зрения наших преследователей?
– Да. Неужели ты использовал каббалу и магию?
Давид туманно ответил:
– Конечно! Как же без них?.. Но прежде всего, мне помогло знание дурманящих трав и противоядий против них. Нужно незаметно запалить нужную смесь и тончайший дым мгновенно распространится вокруг. Люди вдохнут его и на время их зрение ослабнет.
– А почему с нашими глазами все было в порядке?
– Мы держали под языками по горошинке волшебного бальзама.
– Но где ты достал все это?!
– По пути набрал нужных трав и смолы.
– А как ты освободился из темницы? И откуда узнал устройство дворца?
– Мудрые учат: «Имеющий уши, да услышит!» Когда нас везли к эмиру, я внимал разговорам воинов и узнал, где находится женская половина дворца, какие ловушки там расставлены и чем заняты эти разгильдяи вместо того, чтобы охранять узников. Как видишь, все просто…
Давид объяснил Ренье, как ему ехать дальше, простился с молодыми людьми и отправился в свою безвозвратную дорогу. Ренье с Исмилей с грустью смотрели ему вслед, пока пыльное облачко не скрылось среди туманной цепочки холмов.
Скользкий Олимп
Успех вскружил Андронику голову и перед ним возникли новые вопросы. Зачем нужен слабый император-недоросль, который не может по-настоящему править? И к чему его брак с французской принцессой Агнес, если он не способен должным образом покрыть женщину?
Андроник любил ясность в любом деле и из всех путей знал только прямой, присущий, как он полагал, великим людям. Он вспомнил, что теологи уже много лет спорят о том, сколько ангелов может поместиться на кончике иглы, и не могут найти ответ. Об ангелах он судить не брался, но про власть знал точно: на троне может поместиться только один император. То же самое относилось и к принцессе, которую он должен был унаследовать. Он поручил Крипсу собрать главных мудрецов, чтобы решить: как поступить в этом положении?
