Раймунд подошел к своему протеже и похлопал его по плечу:
– Ты можешь рассчитывать на мою поддержку, – и милостиво отпустил его.
На другой день у Раймунда появился пышно одетый посетитель. Его лицо излучало доброту и учтивость. Он поклонился регенту и представился:
– Сир, меня зовут Алоиз, я купец из города Пизы.
– Рад тебя видеть, достопочтенный Алоиз.
Руки купца находились в непрерывном движении, он постоянно потирал ладони и что-нибудь трогал. Глаза его бегали, время от времени останавливаясь то на Раймунде, то на окружающей обстановке, как бы прицениваясь ко всему увиденному. На мгновение он замер, испытующе посмотрел на регента и вкрадчиво промолвил:
–Сир, я по делу… Матримониальному… Прошу твоего разрешения жениться на дочери владетеля Ботрона, моего старого друга, – его лицо приняло скорбное выражение, – недавно безвременно умершего…
Раймунд удивился притязаниям купца и перебил его:
– Всегда готов тебе помочь, но эта девушка уже обещана достойному человеку.
– Сир, обещание само по себе немного стоит и совсем ничего не весит. Я предлагаю справедливую сделку. Мы берем весы, на одну чашу садится прекрасная невеста, а на другую я насыплю столько золота, сколько понадобится для равновесия, – он широко улыбнулся и покачал раскрытыми ладонями. – И каждый получит свое: я – невесту, ты – золото!
Неожиданное предложение ввергло регента в задумчивость, он встал с кресла, прошелся по кабинету и придав лицу приветливое выражение, остановился перед купцом:
– Из уважения к славному городу Пизе и к тебе, благородный Алоиз, я даю согласие на твой брак.
Ловкий купец деловито откланялся и исчез.
Когда прибыл де Ридфор, Раймунд едва узнал его. Он был бледен, глаза его блуждали, руки тряслись:
– Сир, мне сказали, что Люси сосватана какому-то презренному купцу. Но ведь ты обещал выдать ее за меня!
Раймунд подошел к рыцарю и дружески обнял его за плечи:
– Ее пришлось отдать пизанцу. Ты же знаешь, как нам нужны сильные и богатые союзники. Не расстраивайся… Клянусь, следующая знатная невеста точно будет твоей!
Де Ридфор невидящими глазами посмотрел на регента и вышел, не попрощавшись.
Жизнь шла своим чередом, интриганы добились отстранения Раймунда от власти, он вернулся в Тиверию и забыл о происшествии с невестой.
Каково же было его удивление, когда через несколько лет де Ридфор стал сенешалем ордена тамплиеров. А потом капитул ордена избрал его великим магистром! При первой же встрече Раймунд ощутил во взгляде магистра нескрываемую ненависть и был этим крайне раздосадован: вот плата за все благодеяния, оказанные им безвестному воину…
Воспоминания окончательно испортили Раймунду настроение, его раздражение усилилось. Он уже не верил в благополучный исход наступления. В голове пульсировал запоздалый вопрос: как он мог связать свою судьбу с этими бездарями!?
Проклятый де Ридфор на ровном месте затеял в конфликт с мусульманами, напал на них, проиграл сражение и трусливо бежал, бросив своих товарищей на верную смерть. Его друг, де Шатильон, настоящий разбойник, грабит и убивает из корысти всех, до кого дотянется его меч. Ничто его не останавливает – ни вера, ни пол, ни возраст его несчастных жертв! Еще один его приятель, де Лузиньян, за убийство христианского паломника был с позором изгнан из родных мест герцогом Аквитании Ричардом. Собравшись здесь, эти проходимцы объединились и захватили власть. Все они – сухие листья, опавшие со своих родовых деревьев и хаотично носимые ветром судьбы. Как же ему покинуть этих недостойных людей!?
Солнце припекало все сильнее, войско растянулось и медленно ползло по раскаленной пустыне. Раймунд отправил несколько воинов к баронам с просьбой подтянуться к авангарду.
Де Ридфор и де Шатильон вели неспешный разговор. Рыцаря, прискакавшего от Раймунда с просьбой ускорить движение, они встретили насмешками и прогнали обратно.
Великий магистр тамплиеров поморщился:
– Раймунд хочет быть великим воином, имея душу торгаша. Когда-то я собрался жениться на выгодной невесте, и он пообещал отдать ее мне. И тут на нее объявился богатый претендент – купец из Пизы. Недаром говорят: «Перед ослом, навьюченным золотом, откроются любые двери». И Раймунд наплевал на нашу договоренность и дал ему разрешение на брак с ней! А я был влюблен в нее без памяти и когда надежда на счастье рухнула, заболел горячкой. Конечно, тут не обошлось без ее участия, и я мысленно пожелал ей той же самой доли:
Пошли ей, Господи, безжалостного друга,
Мучителя сердец по прихоти своей!
Чтоб показать ей зло любовного недуга,
Пошли любовь, пошли любовь ей посильней!
58
– В лазарете тамплиеров меня вылечили, и я вступил в орден, дав три обязательных обета: бедности, целомудрия и послушания. Но потом добавил еще один: покарать стяжателя, как только представится такая возможность!
Де Шатильон поддержал друга:
– Когда «благородный» совершает преступление, он всегда находит причину для оправдания! Этому их учат с детства. Они купаются в золоте и занимают высшие должности. А нам приходится выбиваться в люди самим. Я сорок лет назад приехал в Палестину, поступил на службу к князю Антиохии де Пуатье и жизнь стала налаживаться. Но как-то мы попали в засаду атабека Нур ад-Дина. Его полководец Асад ад-Дин разгромил наш отряд, убил де Пуатье и поднес его голову своему господину, – он задумался, как будто что-то вспоминая. – Кстати, Асад был дядей Салах ад-Дина, нашего самого ярого врага! Вот откуда растет этот злой корень!
Магистр встрепенулся:
– Мир тесен!
– Да… По прошествии некоторого времени мне выпал хороший жребий. Констанция, вдова князя де Пуатье, выказала мне знаки внимания, я женился на ней и стал регентом при ее старшем сыне. Ее дочь Мария была выдана замуж за императора Византии Мануила, и мы надеялись на его поддержку. Куда там! Я ему помог в войне против сельджуков, он обещал оплатить мои расходы, но обманул! Оставил меня с долгами и обиженными воинами, не получившими никакой добычи. Мы напали на остров Кипр, личное владение Мануила, прошлись там железным гребнем и предложили местным богатеям поделиться достатком с нами. Но они вспоминали о справедливости только тогда, когда слышали стук рукоятей мечей в двери своих домов. Мы набрали много золота, драгоценных камней, дорогих тканей и прочего. Но не успел я расплатиться с воинами, как Мануил договорился с тогдашним королем Иерусалимским Бодуэном, и они заставили меня вернуть все добытое! Мне пришлось даже изобразить раскаяние: приползти к императору на коленях, в одной рубашке и с мечом на шее в знак покорности. Я был прощен… И остался ни с чем!
Де Ридфор сочувственно вздохнул:
