Упорная осада продолжилась. Однажды с юга появилась эскадра галер из Египта. Христианам пришлось увести свои суда в гавань и поднять цепи, закрыв в нее вход. Казалось, мусульманам удалось зажать Тир в прочное кольцо сплошного окружения. Однако Конрад не смутился. Темной ненастной ночью он собрал свои галеры, посадил на них самых опытных воинов, скрытно вышел из гавани и напал на вражеские суда. Разгром был полный, в плен попал даже командующий египетским флотом!
В конце зимы Салах ад-Дин подтянул подкрепления и бросил на приступ свежее войско. Христиане из последних сил сбрасывали на атакующих камни, обрушивали штурмовые лестницы и рубили прорвавшихся на стены врагов. И отчаянный натиск сарацин захлебнулся в крови, натолкнувшись на несокрушимое мужество рыцарей. Как оказалось, это был последний штурм. Под холодным ветром и моросящим дождем осаждающие начали сворачивать шатры. В лагере поднялись высокие столбы дыма от сжигаемых осадных орудий и ненужного имущества. Мусульманское войско длинной разноцветной лентой потянулось на юг. Конрад устало смотрел ему вслед и не верил, что это – долгожданная победа! Его окружили ликующие соратники, отстоявшие единственную христианскую твердыню на Святой земле.
В конце весны в Тир начали прибывать корабли с небольшими отрядами крестоносцев. Конрад в сопровождении Робера приходил в порт встречать этих энтузиастов и радовался их кипучей энергии. Высокий седой рыцарь с молодыми искрящимися глазами узнав, что перед ним находится правитель города, с почтением приветствовал его:
– Славный маркграф! Христиане восторгаются твоим мужеством. Великий понтифик объявил новое паломничество. Сорок лет назад я воевал здесь юным оруженосцем и сейчас решил тряхнуть стариной и вот, я снова на Святой земле! Располагай мною.
Конрад с уважением посмотрел на отважного старца:
– Очень рассчитываю на твои советы. Когда ждать прибытия основных сил?
– Большое дело быстро не делается. Император Барбаросса должен выйти из Регенсбурга со дня на день. Он двинется длинным путем, через Константинополь, и будет здесь года через полтора или два. Французский король Филипп собирает деньги. Английский король Генрих воюет с сыновьями. Когда они будут готовы к походу, непонятно. Однако самые нетерпеливые подвижники собираются самостоятельно и будут прибывать сюда с попутными кораблями.
Правитель ободряюще кивнул рыцарю. В горле у него встал комок, и он впервые испытал острое чувство принадлежности к великой христианской общности. Там, на далекой родине его не забыли и спешат на помощь!
И действительно, имя Конрада, вставшего на пути несметных полчищ сарацин, набатным призывом прокатилось над христианским миром. Успешная защита Тира взволновала сердца истинно верующих. Они восприняли представителя славного рода маркграфов Монферратских, как героя, вышедшего из старинных рыцарских баллад, собравшего вокруг себя горстку воинов и личным примером вдохновившего их на бессмертный подвиг. О нем говорили, им восторгались, ему посвящали стихи и песни, его имя упоминали в молитвах. Знаменитый трубадур Прованса Бертран де Борн прислал отважному воителю письмо поддержки: «Государь Конрад! Я вас поручаю Богу; и я был бы там с вами, клянусь вам, если бы медлительность графов, герцогов, князей и королей не заставила меня отступить от намерения…»
Вскоре в Тире узнали о выступлении в поход императора Барбароссы. Смутные слухи давали возможность следить за его перемещениями. Конрад очень верил в него: тот еще молодым рыцарем участвовал во втором паломничестве и был надежным помощником германского императора, своего дяди. И хотя тогда крестоносцы потерпели поражение, будущий удачливый полководец и обладатель прозвища «барба росса», то есть «красная борода», проявил себя отважным воином!
Дисциплинированные германцы размеренной поступью продвигались к цели, преодолевая реки, пробиваясь через перевалы и втаптывая в землю всех, кто осмеливался встать на их пути. На венгерских равнинах император провел смотр своих сил. Перед ним ровными рядами стояли 15 тысяч отборных рыцарей в сопровождении оруженосцев, 100 тысяч пеших воинов, и 60 тысяч всадников!
Местным народам не нравился поток вооруженных чужаков, шедших по их землям и часто за улыбками вождей прятался обман. Но Барбаросса обходил ловушки и засады, отбивал внезапные налеты вооруженных поселян. Он награждал за верность, карал за предательство и беспощадно истреблял неисправимых врагов, как хищных волков. Византийский император Исаак Ангел несмотря на обещание содействовать крестоносцам, вступил в переговоры с Салах ад-Дином и возобновил с ним старый договор, направленный против латинян. Константинопольский патриарх назвал рыцарей «псами» и призвал паству к сопротивлению, обещая отпущение грехов каждому, кто убьет пришельца.
Конрад не мог отделить в этих сообщениях правду от лжи и его радовало только неуклонное приближение германских войск.
В один из дней жаркого лета, когда все живое искало благословенной тени, к Конраду прискакал воин из дежурной стражи и сообщил, что к воротам подъехал пышный отряд всадников и некий барон, представившийся королем, потребовал к себе правителя Тира.
Удивленный Конрад приказал поднять воинов по тревоге и приготовиться к обороне. Во главе сильного отряда он выехал из ворот. Там в нетерпении кружилась кавалькада разодетых людей. Старший, увидев правителя города, представился:
– Король Иерусалимский Гвидо де Лузиньян! С кем имею честь разговаривать?
– Конрад, маркграф Монферратский, правитель Тира.
– Приказываю тебе сдать ключи от города!
Конрад вгляделся в лицо человека, своим небрежением погубившего христианскую армию и ответил:
– Если ты король, то где же твое королевство?!
Напыщенный человек надменно процедил:
– Не тебе судить о наших делах!
– А кому? Мои воины ценой своей крови отстояли город. А ты устлал костями своих подданных склоны Хиттинских гор. Их так много, что караваны не могут пройти обычной дорогой и обходят эти скорбные места стороной! Мы не отдадим Тир в твои слабые руки!
И едва сдерживая гнев, он отчеканил:
– В город вам входа нет. Можете расположиться неподалеку и пользоваться нашей защитой.
Не простившись с «королем», он развернул коня и поехал обратно. Его переполняло возмущение: почему бездари и трусы, погубившие столько жизней, продолжают рваться к власти?.. К счастью, мир держится на несгибаемых мужах, идущих прямым путем. Таких, как Барбаросса и де Шатильон. В глубине души он и себя причислял к этой когорте героев. Недаром враги назвали его «величайшим из франкских дьяволов»!
Родительский дом
Два месяца дороги пролетели для Ренье и Исмили как один день. Позади остались бескрайние долины и зеленые холмы Тосканы, оливковые рощи и лавандовые поля Прованса. Прохлада ранней весны благоприятствовала путешествию. Временами налетавший северный ветер разгонял тучи и ласковое солнце согревало сердца и души путников.
