В порту бурлила разноязыкая толпа. Совершенно незнакомые воины пожимали друг другу руки и обнимались в знак принадлежности к великой корпорации крестоносцев. Но радость единения была недолгой и едва успев познакомиться, они начали прощаться. Вскоре первые суда французов потянулись к выходу из гавани. Окрестности огласились криками «До встречи на Святой земле!», подняв в небо множество птиц, доселе скрывавшихся в пышной береговой растительности. Вскоре последний корабль исчез из поля зрения оставшихся в Мессине воинов.
Но не успело беспокойное птичье племя спрятаться под зеленым ковром, как прекрасный солнечный день померк. С востока налетел порывистый ветер и пригнал черные клубящиеся тучи. Над морем поднялась жестокая буря. Тут же у входа в гавань забелели паруса ушедших было кораблей. Они торопливо протискивались через узкий пролив в безопасные воды, убегая от неминуемой гибели.
Множество тоскливых глаз встретило незадачливых мореплавателей. Люди были подавлены плохим предзнаменованием. Внутри Ричарда все похолодело от нехорошего предчувствия, но переживать по поводу печального происшествия не было времени. Его ждал приехавший из Палермо король Танкред.
Они расположились в крытой беседке посреди густого сада, примыкавшего к отведенному для Ричарда дворцу. После сдержанных приветствий он спросил:
– Где находится моя сестра Иоанна?
– В Палермо…
– Под стражей?
Сицилийский король изобразил удивление:
– Как можно?.. Она совершенно свободна…
Ричард почувствовал поднимающуюся изнутри ярость, сжал кулаки и глухо сказал:
– У меня другие сведения…
Танкред посмотрел в багровеющее лицо английского короля, перевел взгляд на его кулаки размером с детскую голову и решил не испытывать судьбу. Он был наслышан о внезапных приступах бешенства Ричарда. Да и как можно было ссорится с предводителем сильнейшей христианской армии?! И он кротко ответил:
– Она будет доставлена туда, куда ты прикажешь…
– Она должна быть в Мессине через пять дней!
– Будет исполнено…
Обиженный неласковым приемом, он встал и хотел откланяться, но Ричард движением руки остановил его:
– Это еще не все!..
Танкред внутренне напрягся, предчувствуя подвох и осторожно сел в кресло.
– Ты захватил корону, не имея права на сицилийский трон!
– Меня короновали в кафедральном соборе Палермо с одобрения папы Климента. Я принял власть в потрясаемой бунтами стране, усмирил мятежников и обеспечил единство Сицилийского королевства! Разве тебе не нужен сильный и преданный союзник?!
Успокоенный смиренным ответом Танкреда, Ричард сказал:
– Мне хорошо известно о твоей верной службе Вильгельму. И я признаю тебя королем, если ты выплатишь Иоанне компенсацию за ее вдовью долю в наследстве покойного мужа…
Танкреду стоило большого труда скрыть радость от простого разрешения конфликта, и он сдержанно склонил голову:
– Я согласен.
– Было бы справедливо, если бы ты выделил и некоторую сумму на поддержку нашего похода в Палестину!
Танкреду пришлось принять и это условие:
– Поручим нашим доверенным людям договориться о деньгах.
Ричард поднялся, и они пожали друг другу руки в знак примирения.
Медленно потянулись скучные дни ожидания начала навигации. Недостатка не было ни в чем, и жизнь крестоносцев на новом для них месте постепенно наладилась. Лишь теснота приводила к неизбежным стычкам с местным населением, но недоразумения в конце концов как-то утрясались. А вот отношения между английским и французским королями не задались с самого начала. Подспудная борьба самолюбий ежедневно рождала недопонимание и мелкие обиды. Да и ловкий Танкред постоянно подкидывал им всевозможные поводы для ссор, рассчитывая побыстрее сплавить их в Палестину. Однажды Ричард решил показать всем, кто здесь хозяин: водрузил свое знамя над Палермо и захватил две ключевые крепости в Мессине. Филипп приказал сорвать знамя, недвусмысленно дав понять английскому королю о своих претензиях на лидерство. Ради сохранения единства Ричард стерпел публичное оскорбление, но накрепко запомнил его.
Наконец, на освеженную зимними ветрами Сицилию пришла весна! В Мессине, под веселое щебетание вернувшихся с юга ласточек, высадилась королева Алиенора. Узнав о ее прибытии, Ричард бросился в порт. Там он встретил лучезарно улыбающуюся мать в сопровождении молодой прелестной смуглянки, в которой он сразу же узнал Беренгарию, дочь короля Наварры Санчо. Галантно поцеловав ручки прекрасных дам, Ричард осведомился у матери:
– Никак не ожидал столь раннего приезда, ведь море еще очень неспокойно! Неужели вам не было страшно?
– В основном мы ехали по суше. От Наварры добрались до Альп, благополучно преодолели их, пересекли Ломбардию и на побережье начали искать корабль до Сицилии…
Беренгария, поощренная взглядом Алиеноры, продолжила рассказ о совместных скитаниях:
– …И убедились лишь в том, что истинные мореходы-смельчаки вымерли! Нам отказали и в Пизе, и в Неаполе, и в других городах. И только в Реджио нашелся сорвиголова, взявшийся доставить нас в Мессину!
Ее томные с поволокой глаза остановились на Ричарде, и она улыбнулась ему так открыто и подкупающе, что у него сладко заныло сердце. И он выпалил:
– Я с восторгом вспоминаю турнир в Памплоне, устроенный твоим братом, и мои стихи, посвященные прекрасным черным глазам, сразившим меня наповал…
Ее щеки слегка порозовели, она смущенно опустила голову и пролепетала:
– Да, я помню те строки…
Алиенора поняла, что задуманное ею дело пошло на лад, и теперь она могла перейти к другому волновавшему ее вопросу:
– Где Иоанна и что с ней происходит?
– Я разобрался с ее притеснителем, новым королем Танкредом. Сейчас она находится в Мессине, у нее все в порядке, и мы едем к ней.
– Какой же ты молодец!.. А я, наверное, и не узнаю мою младшенькую! Ведь мы выдали ее за Вильгельма в одиннадцать лет, а сейчас ей уже целых двадцать пять!
– Она стала настоящей королевой! После смерти мужа ей, конечно, неуютно на Сицилии, и я не смог отказать ей в просьбе присоединиться к нашему паломничеству. Она мечтает побывать в Иерусалиме…
Беренгария оживилась, захлопала в ладошки и воскликнула:
– Я тоже хочу увидеть Святой город!
Ричард с обожанием посмотрел на девушку и торжественно изрек:
– Я почту за высочайшую честь быть вашим с Иоанной защитником на трудном пути!
И он со сладостной дрожью в сердце ощутил на себе благодарный взгляд Беренгарии.
Алиенора провела в Мессине несколько дней и ей захотелось куда-нибудь скрыться от бушевавшего здесь вселенского хаоса. Казалось, весь мир дрожал от визга пил и стука топоров, разноголосых криков суетных торговцев, ржания боевых коней, грохота колес бесчисленных повозок, тащивших поклажу в порт, скрипа уключин множества лодок, перевозивших на корабли воинов, амуницию и припасы. И она засобиралась домой.
