– А теперь?
– Иногда.
Мико кивнула. Райдэн не нуждался в жалости, она понимала это. Но руки сами потянулись к нему, обвили за шею, прохладную от всё ещё влажных волос. Райдэн коротко выдохнул, его удивительно горячая ладонь скользнула по её пояснице, и он прижался к Мико всем телом так, что она почувствовала, как тяжело и сильно бьётся его сердце.
– Держись крепче, беглянка, – прошептал он и взмахнул веером.
Глава 23
Белые кости истока
Они приземлились почти мягко – Райдэн влетел в окно и рухнул на татами в комнате, позволяя Мико упасть сверху. Она поморщилась от боли в раненом боку, но не издала ни звука. Головой Райдэн врезался в низкий столик, с которого, покачнувшись, полетела вниз ваза, но Мико успела её перехватить у самого носа тэнгу.
– Когда-нибудь я научусь приземляться с этим веером, – засмеялся Райдэн и сел, отодвигая от себя Мико, которая продолжала сжимать в руках фарфоровую вазу.
Летели они быстро, то и дело ныряя в бреши. Мир до сих пор вертелся у Мико перед глазами. Она обняла вазу и практически засунула в неё голову, чувствуя, как желудок подкатывает к горлу.
– Чтобы я ещё хоть раз… – прохрипела она, и ваза ответила гулким эхо.
– Ты привыкнешь. – Райдэн поднялся на ноги и потянулся, скинул с ног гэта, чтобы не испортить татами, взял их в руку и помахал над головой так, чтобы они застучали друг об друга. – Раз уж заглянул на огонёк, выпью саке и хорошенько поем. Эй! Слыхали?! Холодного саке!
Двери распахнулись – оказалось, что приземлились они в комнате прямо рядом со столовой. Акасягума вдвоём втащили огромную бутыль саке.
– Присоединишься? – Райдэн плюхнулся за столик, вытянув ноги. Акасягума тут же забрали у него гэта и выбежали из столовой. – Что-что, а выпивка у Акиры хоть куда.
– Женщине не пристало пить. – Мико отставила вазу и тоже стянула обувь.
– А ещё – держать в руках меч, отдаваться первому встречному ёкаю и посреди ночи вламываться в дом к другому. – Лицо Райдэна приобрело хищное выражение. – Но тебя это не останавливает.
– Осуждаешь? – Мико села за соседний стол, и акасягума тут же поставили перед ней пиалу о-тёко
[31] из голубого фарфора, которую тут же наполнили.
– Ничуть! – Райдэн одним махом опрокинул саке в рот и подмигнул: – Я же ёкай – распутство и жестокость у нас в крови!
– Значит, я распутная и жестокая? – Мико пригубила напиток. До этого она пробовала саке лишь при обрядах в храме. Это оказалось удивительно лёгким и сладким, с едва различимым привкусом риса и фруктов.
– Меньше, чем мне хотелось бы, но думаю, всё ещё впереди. – Он вдруг задумался, растеряв весь задор, хмуро покрутил пиалу в пальцах и протянул акасягума, требуя наполнить. И только когда саке уже почти перелилось через край, Райдэн выпил. – Вот так надо пить, Мико. Не цеди саке, как престарелый монах, пей до дна!
Мико с сомнением покосилась на Райдэна, который снова наполнил пиалу, но в этот раз пить не торопился, внимательно глядя на Мико.
– Ну же, – поторопил он. – Ты что, в первый раз пьёшь?
– Нет, – фыркнула Мико. В конце концов, это была не совсем ложь. – Просто…
– Думаешь, что Акире это не понравится? – Райдэн сощурился и хитро усмехнулся, угадывая её мысли. – Нет, конечно, если ты не хочешь его злить…
Мико одним глотком осушила о-тёко и с размаху опустила на стол. Зажмурилась, чувствуя, как саке обжигает горло и горячей волной спускается в грудь.
– Ещё, – скомандовала она.
– Ого, – выдохнул Райдэн, наблюдая, как вторая пиала решительно отправляется вслед за первой.
Мико шумно выдохнула и закрыла рот рукавом. Щёки раскраснелись, а в ногах появилась лёгкая слабость. Мико улыбнулась, чувствуя, как расслабляются мышцы.
Акасягума наконец принесли еду: засоленные и высушенные сливы и бобы, жареный тофу, рис, овощи и мясо. Райдэн подцепил палочками пучок обжаренных в соусе грибов и с аппетитом захрустел. Мико забросила в рот пару солёных горошин и тут же закашлялась, не ожидая такой остроты. Она поспешила запить остроту саке, но рот запекло ещё сильнее, так что пришлось высунуть язык и обмахивать его ладонью, заливаясь слезами. До ушей донёсся тихий смех Райдэна.
– Вот, съешь. Оно обжарено в масле, должно стать полегче, – Райдэн протянул ей кубик тофу.
Мико, наплевав на приличия, съела тофу прямо с его палочек и, залившись краской, отвернулась, усердно жуя. И правда стало легче: язык перестал гореть так, будто она сунула его в костёр.
– Не любишь острое? – спросил Райдэн, который закидывал в рот горошек и даже не морщился.
Мико покачала головой:
– Хотару как-то подсыпала мне ложку лютого перца в суп. Я обожгла горло и три дня не могла потом есть. С тех пор не люблю острое.
– Ложка лютого перца? – хмыкнул Райдэн. – Повезло, что ты вообще осталась жива. Сколько вам было?
– По двенадцать, кажется. Хотару хотела подшутить. Вряд ли понимала, что делает.
– Хочешь сказать, что не злишься на неё? – Райдэн выпил ещё саке.
– Она была ребёнком. – Мико пожала плечами.
– А потом? Когда выросла.
– Что?
– Она изменилась?
Мико задумалась, отпивая саке.
– Я тоже не была идеальной сестрой.
– Я спрашиваю не про тебя. – Райдэн наклонился, опираясь на руку, и внимательно посмотрел на Мико. – Хотару исправилась?
Мико надула губы, подтянула колени к подбородку и обхватила их рукой. Язык шевелился с трудом, неповоротливый из-за выпивки.
– Не изменилась.
– И ты не злишься на неё?
Мико гневно посмотрела на Райдэна. Разговор ей не нравился – забирался под кожу и неприятно зудел.
– Чего ты добиваешься?
– Пытаюсь понять, почему ты позволяла сестре так поступать с собой. И при этом всё равно, рискуя жизнью, пошла её искать. Почему позволяешь Акире…
– Наши отношения с Акирой не твоё дело.
– Почему, Мико? Почему ты позволяешь им…
– А разве это не любовь? – Она отвернулась, крепче обхватывая колени. – Быть…
– Удобной? – хмыкнул Райдэн, завалился на спину и закинул руки за голову. – Возможно. Но мне больше по душе быть собой.
Мико рассмеялась:
– Поэтому ты одинок, Райдэн. Слишком много себе позволяешь.
