Сэнго фыркнула и тряхнула волосами.
– Не думай, что я оставила свою месть. Я приду и выпущу тебе кишки, когда ты окрепнешь и меньше всего будешь этого ожидать. Я жила тысячу лет, умею ждать и веселиться. Так что не смей умирать – оставь это развлечение для меня.
Мико улыбнулась. Ей даже показалось, что на мгновение дышать стало немного легче. Неужели из-за разговора с этой сумасшедшей ведьмой?
– Договорились, – бросила она, чтобы чем-то заполнить пустоту в пещере и в голове.
Сэнго кивнула:
– Надеюсь, ты найдёшь своё чудовище.
– Чтобы оно меня спасло?
– Чтобы я заставила его страдать так же, как ты заставила страдать Асу, – мотнула головой Сэнго и исчезла.
Мико ухмыльнулась, легла на спину и уставилась на огоньки светлячков, навсегда запутавшихся в паутине. В голове назойливо крутилась одна-единственная мысль: если её чудовище не отыщется, Мико придётся самой стать чудовищем.
Глава 30
Ойран для ночного гостя
Голова раскалывалась. Словно кто-то стянул череп раскалённым обручем и теперь пытался расколоть макушку топором надвое. Да ещё и ныл ушибленный затылок. Вдобавок ко всему приходилось слушать бубнёж Сан, которая решила, что после избиения и на голодный желудок «уроки любви» усваиваются гораздо лучше, и спешила напичкать Мико знаниями вместо завтрака. Хотя, может, так было даже лучше, есть она бы всё равно не смогла – из-за боли в голове любые мысли о еде вызывали тошноту. Речи Сан тоже вызывали тошноту, но казались вполне выносимыми, хотя, конечно, больше всего на свете Мико хотела вернуться в тёмную комнату и заснуть.
Прошло уже три дня с того чудно́го сна. Как ни странно, после разговора с Сэнго Мико стало немного легче. Недостаточно, чтобы снова оголтело броситься вперёд, сверкая пятками, но земля над головой будто перестала давить так сильно и сквозь её толщу будто бы пробился тоненький лучик. Мико не знала, как это объяснить и надолго ли ей хватит этого света, но ухватилась за него, словно за путеводную нить – куда-нибудь да выведет. Найти бы только силы идти.
Сан села рядом и разлила мятный чай.
– Помогает от головной боли, – сказала она, пододвигая чашку к Мико. – Стражи не должны были тебя бить. Госпожа Рэй их накажет.
Мико ничего не ответила, но чай глотнула. Он обжёг язык, но тошнота притупилась и невидимый обруч на лбу совсем немного ослаб. Зато перед глазами вырос Акира, покрытый кровью Райдэна. И сам Райдэн – у его ног, мёртвый. Мико зажмурилась, отгоняя ужасные мысли, но они не уходили.
Акира просто стоял. Стоял и смотрел, как стража утаскивает Мико прочь из комнаты. Слышал, её череп глухо стучал об пол. За мгновение до того, как её вытащили из комнаты, Мико видела сожаление в его янтарных глазах. Действительно видела. Только что толку от его сожалений, если он ничего не сделал. Что бы он ни чувствовал, как бы больно ему ни было – он ничего не сделал.
Мико не заметила, как сжала в пальцах чашку, и она с треском лопнула, облив её кипятком.
– Вот демон! – вскрикнула Мико, вскакивая и стряхивая с себя горячие капли. Зацепила ногой столик, и он перевернулся. Чайник завалился на бок, лишившись крышечки, и чай впитался в татами, данго покатились по полу, оставляя за собой сладкий влажный след. Сан тоже вскочила, вцепившись в чашку, в надежде уберечь свой чай от общего хаоса.
– Не смей повторять подобное с гостями, растяпа, – проворчала она. – И следи за языком, если не хочешь, чтобы тебя отходили розгами.
– Разве можно портить тела ойран? – скривилась Мико, наклоняясь, чтобы подобрать осколки.
– Бьют обычно по икрам – они гостей мало интересуют. – Сан смерила её взглядом. – Да и тебя уже сложно испортить. Одна надежда, что научишься сносно танцевать и гости не обратят внимания на твоё лицо.
Мико вспыхнула. Рука сама схватилась за черепок. Острые грани врезались в пальцы, но она этого почти не почувствовала. Мико размахнулась и швырнула осколок точно в Сан. Ойран вскрикнула, отскакивая в сторону, и черепок со звоном разлетелся, ударившись о стену.
– Ты что творишь?! – завопила Сан, прикрывая ладонью тонкий порез. Осколок чиркнул её по щеке, и теперь к подбородку слезой стекала капля крови. – Совсем ополоумела?!
– Тебе тоже не мешало бы следить за языком, – процедила Мико. – В следующий раз я попаду в глаз.
Сердце отбивало безумную дробь, а страх ещё не успел преодолеть пелену злости. Мико отреагировала на слова Сан быстрее, чем успела подумать, механически, как всегда реагировала на нападки соседской ребятни. Она подняла ещё один осколок.
– Сумасшедшая! – взвизгнула Сан. – Убирайся! Тебя сегодня же…
– Что? Выпорют? – Мико шагнула навстречу ойран, и та попятилась, пока не упёрлась спиной в стену. Босая пятка наткнулась на осколки, и Сан заскулила, но побоялась отвести взгляд от Мико. – Думаешь, меня раньше никогда не били? Хочешь разозлить меня ещё больше?
Она приложила осколок к порезу на щеке Сан и легонько надавила, точно так же, как та давила лезвием шпильки на её шею три дня назад.
– Может, нарисовать тебе такой же шрам, как у меня? М? – Мико улыбнулась и тыльной стороной ладони вытерла кровавую слезу со щеки Сан. Та поморщилась от боли. – Ты, кажется, решила, что красота даёт тебе право издеваться надо мной?
– Н-нет, – пискнула Сан, жмурясь и стараясь отодвинуться от острого черепка. – П-прости меня. Я… была груба.
Мико склонила голову набок, кривя губы в ухмылке. Смерила Сан снисходительным взглядом, словно та была не страшнее и не опаснее соседского мальчишки, и разжала пальцы. Черепок упал на татами.
– Извинения приняты, – сухо сказала она и, стремительно развернувшись, вышла.
Мико не помнила, как добралась до своей комнаты, рывком закрыла дверь и схватилась за грудь, тяжело дыша. Тело прошиб холодный пот, руки дрожали. Сердце колотилось так быстро и больно, что казалось, вот-вот разорвётся. Ноги не гнулись и подкашивались, так что Мико, сделав пару шагов, опираясь на стену, сползла на татами. Она сказала это. Она правда сказала такое ойран?! И та извинилась!
Тело скрутило от ужаса, и Мико уткнулась лбом в пол, хватая ртом воздух. Её выпорют. Точно выпорют. Или того хуже – отварят в котле на ужин какому-нибудь гостю. Со стоном Мико завалилась на бок, во все глаза глядя на дверь. Створки вот-вот откроются, в комнату ворвутся стражи и снова поволокут Мико словно непослушное животное.
Но дверь всё не открывалась. Шли часы, Мико глазела на неё, боясь шелохнуться, то проваливаясь в сон, то просыпаясь от малейшего шороха. Дверь оставалась закрытой. Комната окрасилась в малиновый, потом в сиреневый и наконец погрузилась в ночь, но за Мико так никто и не пришёл.
