– Черт, Шафран! Вы в опасности. Я вызываю врача. – Он направился к двери.
– И что вы ему скажете?
Александр остановился и встретился с ней взглядом.
– Вас не беспокоит, что вы не в состоянии двигаться?
– Конечно, беспокоит!
Стараясь сохранить хладнокровие, Александр ущипнул себя за переносицу и глубоко вздохнул, прежде чем ответить.
– Тогда почему вы против того, чтобы я вызвал врача?
– Не будете ли вы так любезны осмотреть мои ступни и лодыжки? – вежливо попросила Шафран. Ее безмятежное выражение лица выводило его из себя.
Стиснув зубы, Александр пододвинул стул к краю дивана, ближе к стройным ножкам Шафран, и сел.
– Что… что это за линии? – Он внимательно всматривался в голубые линии на ее бледных пальцах. Они были неяркими, как вены на светлой коже, и на мгновение Александр даже подумал, что это они и есть. Но расположены они были как-то непривычно, неправильно и метались зигзагами, как молнии.
– В журнале они описаны как отметины, напоминающие ветви дерева. Так вот как они выглядят? – Шафран села поудобнее. Ее юбка, того же оттенка синего, что и линии, задралась еще на дюйм. – О боже, они и правда похожи на ветки, не так ли?
Восхищение в ее голосе звучало отталкивающе. Александр встал, взял блокнот и пробежал глазами строки, пытаясь расшифровать неразборчивый почерк.
– Давайте я, – предложила Шафран. – Почерк доктор Максвелла кого угодно с ума сведет.
Он протянул ей потрепанный блокнот, но она не сделала ни малейшего движения, чтобы его взять, а лишь слабо улыбнулась и посмотрела туда, где лежала ее рука с посиневшими пальцами.
– Вам придется его подержать.
Александр еще ближе подвинул стул и сел, держа блокнот так, чтобы ей было видно. Ее лицо было так близко, что он различал каждую ее ресничку, как тогда, когда они стояли в коридоре во время званого ужина.
Шафран откашлялась, ее темные ресницы затрепетали.
– Здесь написано: «Синие линии отмечают прогресс паралича. Они пройдут, когда в конечности вернется движение». Вот видите, эти линии показывают, насколько серьезен паралич, и исчезнут, когда я снова смогу двигаться. Что и произойдет в ближайшее время.
Энтузиазм в ее голосе резко контрастировал с напряжением в глазах. Она была напугана, как и Александр. Одно слово «паралич» чего стоило!
Заметив, что ей не удалось его убедить, Шафран добавила с легкой иронией:
– Вряд ли кому-то из нас хочется объяснять врачу или полиции, почему я оказалась отравлена в то время, когда мы оба участвуем в расследовании отравления.
Как будто это могло изменить его решение ей помогать. Он открыл рот, чтобы возразить, но она добавила:
– И напоминаю: я вас не просила…
Его свирепый взгляд заставил ее замолчать.
– Назовите мне хоть одну вескую причину не вызвать врача прямо сейчас.
Шафран нахмурилась:
– Если линии дойдут до шеи, я разрешу вызвать врача.
– Если они доберутся до вашей шеи, – выпалил Александр, – это будет означать, что парализовано все тело. Я бы предпочел обратиться за помощью раньше.
Он попробовал расхаживать по кабинету, но это оказалось невозможно из-за царящего в нем беспорядка.
– А теперь взгляните на линии, – попросила Шафран. Они добрались до ее икр и запястий, окрасив светлую кожу в синий цвет. – Они распространяются, как и озноб и паралич. Все идет именно так, как описано в блокноте. Учитывая, как мало шолотля я употребила и… э… то, что большая его часть вышла из меня сразу после…
– Вы основываете свою гипотезу на крайне ненадежной информации.
– До сих пор эта информация оказывалась точной, – возразила Шафран, дернув плечами, и Александр догадался, что она пыталась раздраженно всплеснуть руками. – Сколько времени прошло – десять минут? Пятнадцать? Дайте мне еще полчаса. Если симптомы будут нарастать, я соглашусь вызвать врача.
Глава 7
Волнение, равного которому Александр не испытывал уже несколько месяцев, охватило его. Шафран слабела на глазах, и его тревога усилилась, когда она очнулась и ее вырвало в мусорное ведро. Спор с ней лишь усугубил его состояние. Под предлогом, что ему нужно обдумать ее предложение дождаться врача, он поддался искушению и принялся наводить в кабинете порядок. Осторожно смахнув осколки с пола на лист бумаги, он протер стол своим батистовым носовым платком, который пропитался желтыми каплями настоя шолотля. Складывая бумаги в стопки, он успокоился, слыша их шуршание. Расставляя книги по полкам, он наслаждался их скольжением и шумом, который они производили.
Шафран сидела молча, время от времени проверяя, как продвигаются синие линии. Ее взгляд часто опускался на голые ноги: похожие на виноградную лозу синие отметины поднимались по ним все выше.
Когда Александру понадобилось выйти в туалет, Шафран предложила запереть ее в кабинете ключами из ее сумочки.
– Так никто не увидит, как я валяюсь на диване с голыми ногами, – с натянутой улыбкой произнесла она.
В поисках ключа он прошел мимо пары аккуратно сложенных чулок, не зная, смеяться ему или нет.
За те полчаса, что они провели взаперти в кабинете доктора Максвелла, в коридорах стало тише, так что не услышать раскатистый хохот доктора Беркинга было невозможно. Он с шумом поднимался по лестнице, мимо которой только что прошел Александр, возвращавшийся в кабинет доктора Максвелла.
– …Ни в коем случае, об этом не может быть и речи! – с насмешкой произнес доктор Беркинг, и его голос разнесся по выложенному плиткой коридору.
Доктор Беркинг так громко топал и пыхтел, поднимаясь по ступеням, что за этими звуками было не разобрать, что ответил другой мужской голос. Александр тихо выругался. Встреча с Беркингом была сейчас самым неуместным, что могло произойти. Он ускорил шаг.
– И я уже сказал, это не проблема! Все знают, что он раздобыл финансирование не самыми чистыми средствами, так что это неудивительно!
Толстяк профессор с грохотом поднялся по лестнице и остановился, чтобы достать носовой платок и промокнуть блестящее от пота лицо. Другой мужчина, худой и стройный, со светлыми волосами, то ли белокурыми, то ли седыми, хмуро посмотрел на Беркинга. Последний заметил стоящего в холле Александра, и у Эштона неприятно сжалось под ложечкой, когда профессор ухмыльнулся и направился к нему.
– Эштон, мой мальчик! Вы еще тут? Что вы здесь делаете? Пора бы уже разгуливать с какой-нибудь красивой пташкой! – От его раскатистого смеха Александра передернуло.
Александр подумал, не следует ли ему притвориться, что он возвращается в свой офис. Он стоял посреди холла и, без сомнения, выглядел подозрительно.
