Черная точка на внутренней поверхности ее руки оказалась значительно выше того места, где заканчивались синие линии. Шафран улыбнулась:
– По крайней мере, теперь мы знаем, что нам не придется торчать здесь всю ночь! – Ее улыбка погасла, и в широко распахнутых глазах мелькнуло недоверие. – Я имею в виду, я не… – Она выглядела так, будто хотела бы закрыть лицо руками.
– Я знаю, что вы не имели в виду ничего такого. – Александр снова пробежал взглядом заметки и записал последние данные. – Я не придаю большого значения слухам, Шафран. Как и тому, что говорит Беркинг. Или на что намекает.
Шафран долго молчала.
– Я встретилась с ним, чтобы озвучить свое предложение по исследованиям для экспедиции в марте. Он говорил мне ужасные, отвратительные вещи. – Она посмотрела на свои руки. Александр собрался заверить ее, что она не обязана делиться такими вещами, но она торопливо продолжила: – Он притянул меня к себе, схватил и поцеловал, если это можно так назвать. – Шафран вздрогнула. – Я убежала прежде, чем он успел… сделать что-то еще, а он споткнулся о ковер и упал, а потом вошел его помощник… – Она удрученно вздохнула. – Итак, вы видите, что слухи – слухи лишь отчасти.
Все в нем кипело и бурлило от возникших в голове образов и пылало жарче стыда, которым были пропитаны ее последние слова.
– Мне жаль, – пробормотал он.
Она нервно рассмеялась, потупив взор.
– Не говорите глупостей – вы не сделали ничего плохого. По некоторым меркам, Беркинг тоже ничего не сделал. И мне не следовало идти к нему в офис, ведь я знала, что у него репутация…
– Вашей вины тут нет, – буркнул Александр. Она быстро взглянула на него, а он добавил более мягким тоном: – Вы не можете винить себя за его поведение. Мне жаль, что так произошло.
– Ох. – Шафран сделала паузу. – Я… я это очень ценю, Александр.
Повисло неловкое молчание. Александру хотелось сказать очень многое, но ничто из этого не казалось ему ни правильным, ни уместным. Кивнув на ее руку, он произнес:
– Симптомы понемногу отступают. Не хотите ли стакан воды? Или, может быть, чай?
Она кивнула, и к тому времени, когда он вернулся, синие отметины опустились до локтей. С сияющей улыбкой Шафран сообщила, что может двигать обеими руками и ногами, и продемонстрировала это довольно неуклюжим образом, после чего настояла, чтобы он все записал. Они оба согласились с тем, что линии исчезают быстрее, чем появились. Александр никогда не признался бы в этом вслух, но происходящее вызывало в нем живейший интерес.
Александр принес ей стакан воды, помог отпить из него и решил расставить по полкам оставшиеся книги. Когда руки полностью освободились от линий, Шафран размяла и потерла их друг о друга, после чего осторожно взяла стакан и с улыбкой допила воду.
– Осталось небольшое напряжение, и все.
Не зная, что делать дальше, Александр послушно записал информацию.
– Мне пора.
Он удивленно поднял глаза и вскочил на ноги, чтобы поддержать ее в случае необходимости. Она поднялась с дивана и оперлась рукой о подлокотник.
– Но вы только что пришли в себя…
– Думаю, я смогу идти. Мне нужно домой. – Ее голос прозвучал терпеливо и устало.
Не успел он снова возразить, как Шафран выпрямилась, и он опешил от ее близости. Ее лицо находилось в нескольких дюймах от его груди. Шафран отшатнулась, и он взял ее за плечи, чтобы поддержать. Она посмотрела на него, слегка нахмурив брови, и тихо произнесла:
– Спасибо, Александр. Простите, вы не могли бы оставить меня на минутку?
Александр не стал спорить и вышел в коридор, чтобы она могла оправить одежду. Разумеется, он не мог настаивать на том, чтобы она и дальше оставалась запертой с ним в кабинете. Она выглядела на удивление здоровой, и если верить блокноту доктора Максвелла, никаких других последствий не должно было возникнуть.
Они вышли в холодную ночь. Александр держал Шафран под руку и вызвал ей такси до дома. Она заверила его, что соседка по квартире за ней присмотрит.
Такси растворилось в непрерывном потоке вечернего транспорта. Как это ни глупо, размышлял Александр, медленно возвращаясь в свой кабинет, но эксперимент Шафран удался. Синие линии на коже, тот факт, что она не впала в кому, – все это указывало на то, что миссис Генри отравили не лианой шолотля. Но как это поможет следствию? Если полиция не поверила письменным заметкам, то с какой стати она должна верить словам женщины, которая испытывала к доктору Максвеллу настолько сильные чувства, что приняла яд с целью доказать его невиновность?
Глава 8
Шафран не знала, во сколько она проснулась. Шторы были задернуты, и она понятия не имела, как долго проспала. Она села, потерла затекшую шею и огляделась в поисках блокнота. Она записала свои наблюдения за собственным состоянием, отметила болевые ощущения и чувство опустошения. Просматривая вчерашние заметки, сделанные на удивление небрежным почерком Александра, она впервые осознала, насколько поспешно приняла решение отравиться. Но о своем поступке она не жалела. В конце концов, она достигла цели и доказала, что шолотль не виноват. Но проведя эксперимент без подготовки, она совершила опрометчивый поступок.
Она натянула халат, прошлепала в ванную и наполнила ванну. Теплая вода успокоила ноющие мышцы. Она смотрела на пузырьки, гадая, является ли ее вялость остаточным эффектом шолотля, или причина в том, что Шафран проспала завтрак.
Она рассеянно смотрела на воду, когда ее внимание привлек голос в коридоре.
Мужской голос.
Она поспешно вылезла из ванны, запахнула халат, приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Она заметила, как в гостиную вошел высокий мужчина, и услышала негромкий голос Элизабет. Неужели Шафран спала так долго, что Элизабет успела вернуться домой с работы?
За крошечным окошком ванной сгущались сумерки, голубовато-серое небо стало розовым. Потрясенная, Шафран не верила своим глазам. Она проспала весь день! Придется добавить это в свои заметки.
Она на цыпочках прошла по коридору в свою комнату. К счастью, та располагалась напротив гостиной. К сожалению, это означало, что подслушать разговор Шафран не удастся. Она быстро надела простое платье и натянула джемпер, даже не подумав о пудре или шпильках. Влажные волосы она собрала в длинный хвост. Надеясь, что ей удастся проскользнуть мимо гостиной и избежать встречи с посетителем Элизабет, она бесшумно приоткрыла дверь и на цыпочках двинулась по коридору.
Она услышала тихие голоса. Элизабет говорила с тревогой:
– …может, стоит посмотреть, все ли с ней в порядке…
Собеседник не ответил, и внезапно Шафран услышала приближающийся звук шагов, не оставляющий ей времени на отступление. Элизабет вышла в коридор. Ее обычно пышущее здоровьем лицо выглядело бледным; она была встревожена не на шутку.
