– Мистер Блейк, пожалуйста…
Сверкнув глазами, Блейк подошел к Александру, направил на него дуло пистолета и взвел курок.
– Если вы произнесете еще хоть слово, – холодно произнес Блейк, – я продырявлю его, мисс Эверли. У Беркинга с дисциплиной проблемы, но вы убедитесь, что у меня с этим полный порядок. Я так долго этого ждал, и мое терпение не безгранично. Я не собираюсь вас пытать, требуя ответов, и не потерплю ни малейшего непослушания.
Шафран верила каждому его слову. Ее надежды убедить Блейка отпустить их или просто оставить связанными, пока они с Беркингом не сбегут из страны, рухнули. Обливаясь слезами, она смотрела то на Блейка, который вернулся к изучению желтеющей воды в стаканах, то на Александра, молясь, чтобы он открыл глаза.
– Давай дадим ей первой, – предложил Беркингу Блейк. – А ему дадим, когда он очнется.
Напуганный хладнокровием своего партнера, Беркинг молча кивнул. Шафран с бешено колотящимся сердцем видела, как они поднесли ей стакан. Она отчаянно пыталась вспомнить, какого оттенка желтого был ее собственный отвар шолотля. Она положила в него три листа среднего размера. Теперь в стакане плавали четыре листа, и она не знала, как долго они настаивались. А отвар для Александра будет настаиваться до тех пор, пока он не очнется. Как подействует на него такой яд?
Двое мужчин встали над ней, и Беркинг снова потянул ее за волосы, другой рукой заставляя открыть рот. Когда Блейк поднес к ее губам горячий стакан, у нее перехватило дыхание. Она зашипела, и его глаза сузились. Он вытащил из-за пояса пистолет и снова направил дуло на Александра. Шафран перестала сопротивляться, и горячая, горькая жидкость хлынула ей в горло. Она подавилась и закашлялась.
– Пей, – потребовал Блейк.
Она выпила. Тело молнией пронзила боль, и мир вокруг погрузился во тьму.
– Этот яд крайне токсичен.
– Проверь ее сердцебиение.
Голоса, какими бы тихими они ни были, эхом отдавались в ноющей голове Александра.
– Слишком учащенное, – доложил голос Беркинга.
– Эффект почти такой же, как от нашего раствора. Неудивительно, что они верят, что шолотль едва не убил мою дорогую Синтию.
Они дали Шафран шолотль?
Послышались шаги и шуршание ткани, соприкоснувшейся с кожаным сиденьем.
Голова пульсировала болью. Сколько еще они будут ждать, прежде чем начнут его бить, чтобы разбудить? Он мог выдержать любую боль, но Беркинг явно жаждал крови, а Блейку было все равно.
– Ты достал остатки аконита? – спросил Блейк из другого конца комнаты так, будто осведомлялся о погоде. – Он может скоро нам понадобиться.
– Нет, проклятая девчонка его забрала, – ответил Беркинг. – Пришлось отдать два других растения Глассу, чтобы он приготовил больше раствора, но он сказал, что тот будет готов лишь через несколько дней.
– Тогда придется от него отказаться, – задумчиво проговорил Блейк. – Мы не можем ждать, пока будет готова следующая партия. Мы закончим все здесь и сразу уйдем. Вы уверены, что Гласс получил достаточно, чтобы молчать?
При упоминании о Глассе разум Александра встрепенулся. Этот тот, кому Беркинг выписал чек. Значит, он платил не за пари, а за изготовления яда.
Беркинг недовольно хмыкнул.
– Услыхав о расследовании, он вернулся за добавкой, но я вывалил ему пол состояния. Он должен молчать.
– Больше никто не знает? – Голос Блейка был тихим, но острым, как бритва. Беркинг раздраженно фыркнул. – Если попытаешься перейти мне дорогу, Беркинг…
– То что? – прорычал Беркинг. – Кинешь меня на деньги, Харпер?
Блейка звали Харпер? Блейк рассмеялся, холодно и невесело.
– Можешь считать меня мошенником, если тебя это успокоит.
Повисла тишина, прерываемая тяжелыми шагами и ворчанием Беркинга. Разум Александра напряженно работал, пытаясь осмыслить услышанное. Блейк, или Харпер, был мошенником. Заведование университетскими фондами давало ему широкие возможности. Сколько он уже украл у учебного заведения?
Он слышал, как сопят и двигаются преступники. Скоро Шафран очнется, и ее будет тошнить. Как долго он пролежал без сознания? Сколько настоя шолотля они ей дали? Насколько крепким он был?
Беркинг расхаживал по комнате, проклиная шолотль и его мерзкие желтые листья.
– Ладно, Беркинг, разбуди Эштона, – приказал Блейк, как будто разрешал ребенку взять угощение. – Разбуди его, и давай с этим покончим.
Грубые руки схватили его за рубашку и рванули вверх так, что его затошнило. Александр открыл глаза и дернулся от пощечины Беркинга. Он заметил Шафран, обмякшую на стуле и все еще привязанную к нему. Он открыл рот, но Блейк шагнул к Шафран и направил на нее пистолет.
– Ни слова, Эштон. Если не хочешь, чтобы она умерла прямо сейчас.
Он не собирался умолять их образумиться, хотя, похоже, Блейк и не дал бы ему такой возможности. Если Шафран пережила свою первую дозу, то есть шанс, что они оба выживут. Смирившись, Александр закрыл рот и свирепо посмотрел на Блейка.
Беркинг откинул его голову назад, впившись пальцами в его кожу. Блейк влил ему в горло отвар. Он оказался таким горьким и острым, что глаза Александра наполнились слезами. Они как раз убирали недопитый стакан Шафран, когда тело Александра словно пронзил удар молнии. Он выгнулся на стуле, задохнулся и провалился в темноту.
Глава 21
Элизабет Хейл, как сообщили детективу-инспектору Грину, за последний час звонила по телефону пять раз и еще несколько раз до этого. Ему передали, что она угрожала явиться в полицейский участок в полночь и «устроить ад» для всех тех полицейских, которые были «слишком заняты, чтобы побеспокоиться о женщине, которая помогла им гораздо больше, чем они заслуживали». Инспектор, который только что завершил крупномасштабный арест и заполнял документы, чтобы наконец отправиться домой, тяжело вздохнул. Относительный покой его кабинета прорвал телефонный звонок.
Грин без энтузиазма снял трубку.
– Это мисс Хейл? Как я понимаю, соседка Шафран Эверли по квартире, – произнес он.
– Да, это соседка Шафран Эверли. Я звоню уже в двенадцатый раз…
Ее голос звучал пронзительно и громко. Подавив стон, он потер глаза и сказал:
– Прошу прощения за задержку, мисс Хейл, но в городе есть преступники, с которыми приходится бороться. Чем могу вам помочь?
Последовала долгая тирада о том, что государственные служащие не служат обществу, если им это не удобно, перешедшая в односторонний спор о том, что мужчины не воспринимают проблемы женщин всерьез. За это время инспектор успел молча заполнить три формы. Наконец она остановилась перевести дух.
– Да, мисс Хейл, ваши опасения вполне обоснованы. Так о чем вы хотели со мной поговорить?
