– Нет, нет. Отвар предназначался для тебя, – кокетливо шепчет она.
– И что же ждёт снежинку вдали от короны?
Спрашиваю не потому, что хочу знать, а скорее, чтоб отвязаться.
– О, в толковании ответа на этот вопрос мне понадобится твоя помощь.
Она манит, приглашая вернуться в кресло, а когда я подчиняюсь, прижимается ещё теснее.
– Хм-м… Как интересно, я вижу круг со множеством лучей, возможно, солнце? На кого же может указывать этот символ? Есть кто-то на примете?
Оказавшись так близко к придворной, я невольно окидываю её взглядом и замираю, увидев подвеску в декольте женщины. Филигранная серебряная звезда в свете свечей поблёскивает россыпью мелких чёрных камешков. Усмехаюсь, поражённый её уловкой.
– Полагаю, это ты. Ни с кем другим звезда у меня не ассоциируется.
– Правда? О, это так мило. Что ж, я вижу, именно она станет судьбоносной для снежинки. Это будет великая любовь, хотя и не лишённая трудностей. Между ними встанут другие: меч и корона. Звезда тянется к мечу, снежинка к короне, но этим союзам не суждено состояться. Лишь друг в друге отвергнутые найдут утешение, лишь друг с другом обретут счастье.
Заворожённый голосом Этель, я вглядываюсь в чашку, но вижу только разводы заварки. Морок? Если б не её природные женские чары и обаяние, я мог бы поклясться, что придворная пытается меня околдовать.
– Я не верю в пророчества.
– Очень зря, мой дорогой! Твой единственный выход – переменить своё мнение, ведь в то время, когда ты изводишься в библиотеке, твоя возлюбленная рожает наследника престола Брандгорда. На что ты надеешься, Алес? Что Майреана вдруг решит сбежать с тобой за океан? Думаешь, от королей уходят жёны? Или, полагаешь, она слепая и не знает о твоих чувствах? Отрекись! Вместо одиночества в холодной башне и бесплотного призрака из твоих фантазий, ты можешь выбрать мягкую постель, согретую тёплом живой женщины.
От её натиска я вжимаюсь в кресло. Не может быть, чтоб Леэтель намекала на то, о чём я подумал. Она на диво хороша, она близко. Такая яркая, как пламя в костре во тьме ночи. Но разве огонь не плавит лёд? Даже думать о таком стыдно. Это измена!
Пытаясь хоть как-то отвлечься, тянусь к успевшему остыть чаю. Придворная дама вспархивает с подлокотника и услужливо подаёт чашку. Залпом допиваю всё до капли. Терпкий вкус с кислинкой дурманит. Голова кругом. А Этель тем временем не ослабляет напора. Женщина наклоняется, тянется, словно хочет опереться о моё колено, но ладонь скользит по шёлку одеяния.
– Так сразу и не разберёшь, где кончается мантия, а где начинаешься ты, – смеётся она, но руки не убирает.
Я застываю в смущении, а чаровница тут же оказывается у меня на коленях. Её волосы пахнут травами, кожа словно светится изнутри, глаза полны опасного огня, а губы… Не в силах противостоять соблазну, впиваюсь в этот пухлый рот так, будто хочу выпить весь воздух из её лёгких. Чтоб только она замолчала, чтоб перестала дразнить меня. Этель с жаром отвечает на поцелуй, обвивает мою шею руками. Захлёбываясь от желания, я отстраняюсь лишь для того, чтоб простонать её имя:
– Леэт…
– …эль, Мариэль, просыпайся! Скорее! – Алестат тряс меня за плечи с такой силой, что я ударилась подбородком о грудь и больно прикусила язык.
– Отстань! Ещё рано, дай поспать.
Перевернувшись на бок, я пошарила вокруг, пытаясь нащупать и притянуть к себе Вальдара, но малыша не было рядом.
– Вставай. Даже твой вечно дрыхнущий фамильяр уже проснулся и составил мне компанию в походе в город.
Судя по возмущённому сопению и тихому «ауч», Алесу тут же отомстили и за моё раннее пробуждение, и за обзывательства. Неохотно разлепив глаза, я увидела, как сидящий на краю кровати волшебник растирает укушенное запястье. Альраун хоть уже и нечасто оборачивался котом, но от привычки кусаться не отказался.
Сквозь едва приоткрытые веки я принялась украдкой рассматривать профиль волшебника. Вчера в свете одинокой свечи повреждений было не разглядеть, но, сколько бы чародей ни хорохорился, в драке ему тоже досталось. На скуле виднелся тонкий след от пореза, под глазом разлился начавший желтеть синяк, а на носу краснела ссадина. Вспомнив, с какой скоростью на нём всё заживает, я поняла, что Илдиса неслабо отделали. Но с учётом того, что в отместку бывший верховный маг отправил нападавших на преждевременную встречу с Богиней, думаю, жаловаться не стоит.
– Ну и что вы вскочили ни свет ни заря? И куда успели сбегать?
– Туда, куда стекаются все сплетни города – на рынок. Мы хотели купить чего-нибудь вкусного, чтоб порадовать тебя…
Алестат хитро улыбнулся, видя, как я оживилась при слове «вкусное».
– Но принесли кое-что получше – новости.
– Отлично! Теперь несите их обратно, а мне купите булку.
Я снова отвернулась к стенке.
– Есть способ быстро и безопасно добраться до Храма, и это ничего не будет нам стоить!
Пришлось признать, известие меня заинтересовало.
– А поподробнее?
– Лошади нам не по карману, но что, если покупать их и не нужно?
– Пеший путь к Храму займёт несколько месяцев. И до середины лета не дойдём. Мы это уже обсуждали.
– Идти и не придётся. Поедем на повозках. Через несколько дней из соседнего городка отправляется обоз с паломниками. Мы присоединимся к ним.
Донельзя довольный Алес поднялся и принялся собирать сумки.
– Зачем им брать нас с собой?
Не разделяя его воодушевления, я с сомнением покосилась на альрауна, что-то тихо уминающего в углу. То есть вкусности они всё же купили, просто не донесли.
– На рынке ходит слух, что паломники ищут лекаря. Путешествие предстоит долгое, а в дороге может много чего приключиться.
– Отлично! А мы тут при чём? Предлагаешь признаться в том, что я травница? Это будет самой короткой дорогой на эшафот, – хмуро протянула я, соизволив-таки подняться.
– Нет! Врачевателем представлюсь я, – маг обернулся и весело подмигнул.
– Неужели я одна вижу просчёты в этом плане? Первое – ты не умеешь лечить, второе – лгать.
– Ты права. Но здесь нет никаких противоречий. Достаточно будет сказать, что я друид.
Опешив, изумлённо уставилась на Алестата и переспросила:
– Ты… только что солгал?! Ты ведь не друид. Как ты смог произнести это?
Улыбка чародея стала стократ самодовольнее.
– А кто сказал, что я не друид? Фейри не лгут, но это не значит, что мы не можем коверкать факты. В древние времена друидами называли хранителей мифов и преданий, которые те передавали из уст в уста. Лишь когда барды и менестрели отняли у них эту функцию, друиды выродились в деревенских знахарей. Выходит, я могу назваться друидом с тем же правом, с которым представлялся менестрелем. Для этого достаточно знать множество легенд и уметь играть на флейте.
