Распоно молчал.
Туча угрожающе приближалась. Порывистый ветер сбивал с ног, с деревьев полетели ветки. Казалось, еще немного, и унесет сами деревья.
Когда они подошли к причалу, показались огромные сердитые волны. Элена затормозила.
– А вапоретто выйдет в море в такую погоду? – с опаской поинтересовалась она.
– Боишься, что мы попадем в кораблекрушение? – Распоно глянул на нее насмешливо.
– Ну, не то чтобы… Будет сильная качка?
– Будет. Но не такая, как ты думаешь.
Страхи Элены оказались напрасны. Подошедший катер посадил всех на борт и спокойненько себе поплыл к городу. Качка почти не ощущалась.
Только они отплыли от острова – его накрыла стена дождя. Маркони зачарованно смотрела, как очертания острова смываются потоком струй. Конечно, все пассажиры уютно устроились на закрытой палубе, задвинули форточки и наблюдали бушующую стихию. Вода сверху и вода снизу, дождевая и морская – все смешалось, казалось, начинается потоп!
– È magnifico!
[20] – шептала Элена.
Когда они подплывали к Венеции, дождь стал утихать, ветер тоже. Но из вапоретто на пристани никто не вышел. Да и зачем? Кораблик огибал весь город, можно было выйти на любой остановке, но лишь тогда, когда закончится дождь.
– Я хочу тебе кое-что показать. Зайдем во Дворец Дожей?
– Но… уже поздно. Он, наверное, закрыт?
– Закрыт для публики. Но наши коллеги там работают по вечерам.
Кораблик двигался по Гранд-каналу, который очерчивал город по кругу. Дворец Дожей был с его противоположной стороны.
Глава двадцать четвертая. Лабиринты Палаццо Дожей
Они высадились около площади Сан-Марко. Дождь закончился. Распоно повел Элену не ко главному входу, а свернул в какой-то переулочек, такой узкий, что, идя друг за другом, они касались плечами стен. Потом перед ними оказался столь же узенький мостик. Пройдя по нему, они свернули налево и оказались перед невзрачной дверью. Распоно позвонил в домофон. Через некоторое время щелкнул замок, дверь открылась, и они нырнули внутрь.
Пока они шли, Элена ощущала себя словно в каком-нибудь детективном романе Дафны Дюморье. В двух шагах от парадной помпезности туристической Венеции – затхлые, почти криминальные переулки. Еще почему-то вспомнился Петербург.
А они оказались в служебных помещениях Дворца Дожей. Только и всего! Коридоры, кабинеты, архивы, лаборатории – все, насколько успела заметить Маркони, – оборудовано вполне современно. Старым это здание казалось только снаружи.
Они опять долго плутали по коридорам. Плутали – это ощущение Элены. Распоно же шел весьма уверенно. Наконец, они достигли архива, на двери которого значилось: «1850–1900 годы».
– Проходи пожалуйста.
В современных архивах трудно догадаться, какой степени древности документы находятся там. Всё – в пластиковых коробках. Документы и книги разложены, ранжированы и хранятся как консервы в банках. Они прошли по коридорам стеллажей. Элена отмечала про себя годы, обозначенные на указателях. Наконец, подошли к стеллажу за 1873 год. Большая коробка была снята с полки. В ней находились гербовые бумаги большого формата.
– Вот, смотри, – скомандовал Распоно, когда они устроились за большим столом. – 17 октября 1873 года в Палаццо Дожей состоялся торжественный прием, посвященный приезду в Венецию короля Виктора-Эммануила. Это список приглашенных. Обрати внимание – среди гостей великий князь Николай Ко… Константинович Романов. – Распоно с трудом прочел отчество.
Элена внимательно смотрела на этот список и, главное, на это имя. Ведь в том дневнике было описание приема во Дворце Дожей, на котором присутствовал молодой великий князь.
– А какого возраста был этот князь в 1873 году? – спросил Распоно.
– Он родился в 1850, следовательно, ему на тот момент было…
– 23 года! Все сходится! Это он.
– Ты полагаешь, что именно в него была влюблена наша мемуаристка?
– Ну конечно! А что, по-твоему здесь кружился целый хоровод царских родственников, из которых она могла выбирать?
– Да, это все очень похоже на правду.
– Теперь давай ее поищем.
Они стали тщательно просматривать список гостей этого приема. Искали даму. Среди приглашенных было довольно много женских имен.
– Ну, что ты думаешь? Которая из них? – спросил Распоно.
Синьора Маркони почему-то указала на графиню Тоскано.
– Почему ты так думаешь?
– Не знаю. Чувствую, – Элене действительно в этом имени чудилось что-то знакомое. Кажется, она носила это имя в каком-то из своих снов.
– А теперь смотри сюда, – Распоно положил перед ней толстый старинный справочник. – Это – свод графских фамилий различных областей Италии второй половины XIX века. Здесь такой фамилии нет.
Элена взяла книгу и внимательно изучила предложенные страницы. Потом прошлась по оглавлению. Пролистала другие разделы.
– Да, ты прав.
– Все ясно. Она не была графиней. Это все та же русская синьора, которая написала этот любопытный дневник, – резюмировал Распоно. – Она была русской, но, видимо, в совершенстве владела итальянским языком.
Он помолчал. Взял Элену за руку. Она удивленно подняла глаза и наткнулась на его глубокий, загадочный взгляд.
– Anche tu
[21], – тихо и медленно произнес Распоно.
Элена недоуменно молчала.
– Послушай, ведь есть же связь! Ты очень похожа на нее, а она на тебя.
– Чем же мы похожи?
– Ты очень красивая, – его голос дрогнул. – И она тоже была красавицей. В твоей судьбе переплелись две страны – Россия и Италия. И у нее, как видишь.
– Да, она была влюблена в племянника российского императора, а я? Какое соответствие ты подберешь этому?
– А ты знаешь, что моя двоюродная бабушка была племянницей троюродного брата жены внучатого племянника короля Виктора-Эммануила…
– Не смешно!
– В смысле, ты мне очень нравишься, – его взгляд был теперь какой-то расфокусированный, влажный. – И если бы мы с тобой вместе…
От него исходили флюиды возбужденного мужчины. Распоно потянулся к ней, но был остановлен сводом графских фамилий Италии, который Маркони держала горизонтально, как торчащее из бойницы орудие.
– Предлагаю вернуться в рамки чисто коллегиальных отношений, – отчеканила Элена. – И соответствий между мной и объектом исследования мы проводить не будем.
С этими словами она положила на стол фолиант и направилась к выходу. Распоно задержался, чтобы вернуть на место коробку с документами.
