Князю ничего не оставалось, как принести извинения, что он и сделал, прибавив комплимент на итальянском.
– Lei e cosi bella, belissima!
[30]
– Grazie per Vostro complimento!
[31]
Однако Лиза не раз ловила на себе его взгляды. Она изо всех сил старалась удержаться в назначенной роли и не провалить задание. Держать удар становилось все труднее, был момент, когда венецианская речь стала казаться невнятным шумом. Тогда она потихоньку выскользнула из зала. В коридоре царил полумрак. Тяжелые бархатные портьеры закрывали окна до самого пола. Шла медленно, стараясь успокоиться, как вдруг из-за занавеси высунулась рука и ее втянули в укрытие. Она оказалась в чьих-то объятиях, и жаркие поцелуи опутали лицо, руки, плечи.
– Лиза, – горячий шепот Николы, – родная моя, как я рад тебя видеть!
В коридоре послышались голоса – кто-то проходил мимо. И Николай замер, не желая, чтобы их обнаружили. Что ж, хоть за это спасибо!
– Ты стала еще прекраснее. Прости, я не смог удержаться…
Он нашел ее губы. Через несколько секунд – или столетий – сколько длился поцелуй, Николай осторожно выглянул и, убедившись, что в коридоре никого нет, вывел Лизу на свет. Внимательно оглядел ее, поправил сбившийся локон, рюши на платье. Она не произнесла ни слова. Николай заглянул в ее глаза, потом поднес ее руку к губам.
– Не бойтесь, сударыня. Я вас не выдам!
С этими словами князь поклонился и направился по коридору к выходу. И вслед за ним утянуло все, что наполняло Лизу хоть какой-то жизнью. В те минуты она была близка к тому, чтобы все бросить, побежать за ним, прижаться и утонуть в его глазах, но… Несколько глубоких вдохов, и – графиня Тоскано снова на арене. Где же лев? А вот и он. Министр Торелли стоял с бокалом шампанского рядом с другими венецианцами.
* * *
…Наконец, я очнулся. Анна говорила, что я неделю провалялся в бреду без сознания… А Лейла стала потом агентессой во Франции. Мы некоторое время работали парой, как муж и жена.
– А почему теперь вы не вместе?
– Лейла решила выйти замуж. Она покинула нас и стала графиней Д’Арно. Обыкновенной графиней. А я остался с Анной и ее командой.
– А почему ты остался?
– Я не хочу жить обыкновенной жизнью. Мне нравится то, что я делаю. Погоди, а ты почему спрашиваешь? Хочешь бросить?
– Нет, конечно. Сейчас нет.
– И не вздумай! Ты уйдешь от нас только через мой труп! У тебя такой талант.
– Но если когда-нибудь я решу поменять свою жизнь…
– Например, выйти замуж?
– Например.
– Маша, выходи за меня! Будем работать парой… Мы…
– Андрей, – Мария серьезно посмотрела на Громова. – Мы с тобой – не пара.
– Жаль!
– Иди спать, Громов!
– Ловко ты! – засмеялся Андрей. – Я уж забыл, зачем пришел! Ну не забыл, а, как это, остыл, что ли?
– Спокойной ночи, – Мария отвернулась к стене.
– Спокойной ночи, – Андрей поднялся, помедлил немного рядом с ее кроватью и решительно повторил. – Да, спокойной ночи.
* * *
Он ушел. Мария перевела дух. Встала, подошла к окну. Зима в этом году задержалась дольше обычного. За черными окнами при свете фонарей был виден снегопад. Вот и на душе у нее – черная ночь и зимний холод. Ей вдруг стало себя жалко. Зачем обрекла себя на безумную жизнь, полную напряжения и постоянного отказа от себя? А могла бы жить с родителями, выйти замуж… Что она делает? Сегодня в театре она была на грани разоблачения…
Как жаль, что Анны нет рядом! Вот если бы как раньше, сесть вечером у камина и говорить, говорить, говорить. А потом слушать, слушать, слушать. А потом хотеть обнять весь мир, потому что Анна вселяла в нее и силы, и уверенность в себе, и ощущение счастья!..
* * *
Прошло несколько дней. В воздухе наконец-то повеяло весной. Теплые ветра старательно высушивали сугробы, чернеющие по углам домов. На Неве начался ледоход. Великий князь Константин и Мария Волынская совершали прогулку в открытом экипаже вдоль набережной.
– Вам нужно подписать это прошение, – он протянул ей папку с бумагами. – Мой секретарь уже все составил. И указать, о каком поместье идет речь.
– О, это не к спеху, – махнула рукой графиня. – Мне это поместье никогда не нравилось!
– Как же… – обескураженно начал князь.
– Лучше вы пригласите меня к себе на службу! Мне страсть как интересно увидеть ваш кабинет. Посмотреть на вас за работой. Обещаю, что не буду вас отвлекать, просто посижу, пока вы дела разбираете!
– Буду рад пригласить вас! А когда?
– А вот завтра давайте. Это возможно?
– Конечно! Буду счастлив!
Глава тридцать первая. Царица ночи в Зимнем дворце
Присутственный день главы Государственного совета в Зимнем дворце начался как обычно: доклады подчиненных о состоянии дел в государстве, доставка корреспонденции и краткий обзор менее важных писем. Письма же, посланные главами других государств, великий князь распечатывал лично и прочитывал, не посвящая никого в содержание, если не было на то необходимости.
Письмо османского султана уже лежало на столе среди других, и князь знал, что, когда вскроет его, не найдет там ничего хорошего. С этими турками – одни проблемы!
Статский советник Озеров пространно докладывал о соотношении сил Франции и Германии, когда в кабинет постучали. Все подчиненные знали, что нельзя беспокоить министра во время утреннего совещания, и этот стук означал, что случилось что-то из ряда вон выходящее.
– Господин Озеров, будьте добры, посмотрите, что там стряслось! – раздраженно перебил докладчика Константин. Он не любил сюрпризы.
Озеров вышел за дверь и через несколько секунд вернулся.
– Прибыла графиня Волынская. И просит разрешения войти.
– Так рано! – удивился князь. Он, конечно, помнил об их вчерашнем разговоре, но думал, что это не более чем женская прихоть. И какая дама захочет начинать свой день настолько рано, чтобы полностью одетой и причесанной быть к девяти утра в присутствии. – Пригласите графиню войти!
Мария Волынская появилась в кабинете. Она не вошла, нет – скорее вплыла внутрь. На ней было строгое черное бархатное платье, наглухо закрывавшее грудь и шею, и никаких украшений. Но и эта строгость чрезвычайно шла ей. Волосы были убраны со лба и с висков, зачесаны назад. Никаких кудряшек спереди. Лицо было серьезным, губы сжаты.
– Благодарю вас, ваше высочество, что позволили мне присутствовать и прикоснуться к тайнам государственной политики.
