– Да-да, сударыня, – князь встал и поклонился. Он ловил какую-то ускользающую мысль. Что-то он упустил, но не мог вспомнить, что.
Графиня покинула кабинет, в котором не осталось никаких следов произошедшего. Письмо было уничтожено. Ее миссия выполнена. Военный конфликт с Турцией был предотвращен.
* * *
На набережной у Зимнего дворца стояла закрытая карета, в которой Волынскую ждал Андрей. Он помог ей подняться, и экипаж сразу же тронулся.
– Ну как? Как все прошло?
– Письма больше нет.
– Как это случилось?
– Химический реактив. Я добавила его в свой чай, потом споткнулась и, падая, облила письмо.
– Так. Ты применила гипноз?
– Не сразу. Я не смогла сконцентрироваться. Мне нужно было сначала уничтожить письмо.
– Ты хочешь сказать, что он все видел?
– Да.
– Воображаю, какова была реакция великого князя!
– Ну да, пошумел немного. Я поплакала, а потом еще и обвинила его…
– В чем?
– А, не помню уже. В общем… накричала на него. И только, когда я немного успокоилась, поняла, что могу. Постаралась блокировать его память. Ну вот, пока он был под воздействием гипноза, я все прибрала. Ликвидировала останки письма, забрала конверт, стол тщательно протерла. Вылила содержимое своего стакана, протерла салфеткой и налила из чайника немного чая на донышко.
– Отлично! Ну что ж! Я поздравляю тебя с блестяще выполненной работой. Это успех! Несомненный успех! Я горжусь тобой.
Глава тридцать вторая. Призрак прошлого и демон настоящего
Вернувшись домой, Мария Волынская и Андрей Громов предались безудержному веселью. Они бесились как дети: хохотали, обнимались, кружились по комнатам, взявшись за руки. Он сбегал в трактир за шампанским. Их окатило фонтаном из открытой бутылки. Потом Мария с бокалом в руке запрыгнула на диван, а Андрей ходил рядом, размахивал бутылкой и пил из горлышка.
– Ты была неотразима! У него не было против тебя и шанса. Маша, я не устаю тобой восхищаться!
– Да ладно, смотри не перехвали меня! Вот ты был неподражаем – когда швырялся мною на балу!
Когда возбуждение несколько улеглось, Мария встала.
– Андрей, можешь выполнить мою просьбу?
– Господи, Маша, все что угодно! Ты же знаешь!
– Купи мне билет на поезд до Москвы.
– Хорошо. К родителям поедешь?
– Да, – она вздохнула.
Андрей поставил бутылку на стол.
– Ну, я поехал. Отдыхай, я скоро вернусь.
– И телеграмму потом отправь пожалуйста, я дам тебе адрес.
* * *
Мария осталась одна. Эйфория прошла. Стало даже немного грустно – что-то хорошее, что было в ее жизни, теперь закончилось.
Она пошла в спальню. Стянула с себя черное бархатное платье и надела простое, домашнее, светло-серого цвета. Постояла задумчиво у зеркала. Так. Надо собираться. И тут в дверь позвонили. Странно. Это не может быть Андрей – у него есть ключи. Она открыла дверь и вскрикнула от неожиданности. На пороге стоял Никола, одетый в штатское.
– Как вы меня нашли? – пробормотала она.
– Buongiorno. Ты одна? – не дожидаясь приглашения, князь прошел внутрь и закрыл за собой двери.
– Одна…
– А где этот? Капитан?
– Дворецкий?
– Ах, это у вас вот так называется?
– Прошу прощения?
Диалог этот происходил на ходу, в то время как Николай бесцеремонно осматривал комнату за комнатой. И, убедившись, что в квартире больше никого нет, вальяжно устроился на диване в гостиной. Мария села на стул. Некоторое время они молчали.
– Лиза, что ты с собой сделала! Как ты могла!
– Сударь, я не понимаю, о чем вы.
Николай вдруг вскочил и двинулся к ней. Вид у него был угрожающий. С царственным спокойствием, по крайней мере внешним, Мария протянула ему руку. Николай подошел, машинально взял, поднес ладонь к губам. Он стоял и смотрел на нее. Сверху вниз. С высоты двухметрового роста.
– Ваше высочество, вы бы присели. Шее больно.
Усмехнувшись, Николай снова устроился на диване.
– Лиза…
– Ваше высочество, меня зовут иначе.
– Давай не будем играть в прятки, Лиза! Нам нужно серьезно поговорить.
– Хорошо, давайте, – она глубоко вздохнула и откинулась на спинку стула.
– Я достаточно долго прикрывал тебя. Еще в Венеции мне стоило сказать только слово, как полиция всерьез занялась бы твоим происхождением и выяснила, что ты никакая не графиня Тоскано, и вообще не итальянка.
Лиза открыла рот для ответа.
– Сейчас ты опять скажешь, что не понимаешь, о чем речь. Будем считать, что я это услышал. Итак, продолжаю.
Она слушала молча.
– В конце концов, то, что было в Италии, меня совершенно не касается. Это чужая страна, и там нет дорогих мне людей. Но мы в России. И твои действия бросают тень на мою семью. Я виделся с отцом. Он сам не свой. Что ты с ним сделала?
И тут Лиза не выдержала.
– А что я, по-вашему, могла с ним сделать? Обманула? Предала? Изменила с другим? Ваше высочество, простите меня великодушно, но смысл ваших упреков ускользает от меня. Вы называете меня Лизой, но этой девушки нет в живых. Она умерла. Покончила с собой, потому что ее предали. Предал человек, которого она любила больше жизни! Этот человек сначала клялся ей в любви, а потом влюбился в другую.
– Вообще-то, она первая изменила! Она не устояла перед богатыми подарками и обещаниями моего отца. Она стала его любовницей.
– Это он вам рассказал?
– Да.
Лиза поднялась и прошлась по комнате. Кровь стучала в висках. Значит, она была тогда права в своих подозрениях! Это Константин виноват в том, что Николай так поступил с ней. Снова села перед ним.
– Послушайте, Николай, – тихо сказала Лиза. – А вам не приходило в голову, что отец хочет очернить ее в ваших глазах?
– Очернить? Зачем?
– Чтобы перестать быть вашим соперником. Конечно, вы поверили отцу, дорогому для вас человеку. Поверили и ни на секунду не усомнились в его словах. Но я любила вас, а не вашего отца. Мое преступление заключалось лишь в том, что я посмела отказать ему в удовлетворении страсти. Николай, я была невинна перед вами.
– А фотография? Что вы скажете на это?
– Скажу, что вы могли бы задать мне этот вопрос тогда.
– Интересно, и что бы вы тогда ответили?
– Я бы ответила, что оказалась во дворце случайно, что я была с подругой. Она не устояла перед приглашением его высочества и утащила меня за собой. Кстати, нас фотографировали обеих.
