– По-моему, за это нужно выпить!
– Мы разгадали!
Салютуя друг другу бокалами вина, Элена и Паоло испытывали блаженное чувство, когда работа сделана и цель достигнута.
* * *
– А вот интересно, – задумчиво проговорил Паоло, когда они вечером возвращались с пляжа, – как этот Михаил должен был получить свое наследство?
– В каком смысле?
– Ну, ведь кроме названия банка нужно что-то еще – хотя бы, там, номер счета, шифр ячейки, – Паоло продолжил рассуждение.
– Конечно, но Константин мог передать это другим путем.
– Каким?
– Например, в письме.
– В каком письме?
– В том, в котором он сделал приписку. В письме Александра. – Ну, допустим. Ведь ты именно тогда увидела сон. И там была какая-то фраза про письма.
– «Значит, письма будут в Ватикан!»
– А те письма были как раз в Ватикан. Они есть у тебя?
– Да, они тоже отсканированы.
Не сговариваясь, Элена и Паоло побежали к дому, подгоняемые исследовательским азартом.
– Вот, смотри, – как только они пришли, она включила ноутбук и открыла скан письма, в котором был фрагмент на французском, написанный рукой Константина.
Паоло прочел:
Мы в нашей стране с большим уважением относимся к Его святейшеству и к Ватикану. В пятьдесят четвертом году состоялся третий съезд представителей католической церкви. В июле месяце два наших посланника прибудут в Ватикан с официальной миссией. В августе девять представителей священного синода выпустят собрание статей, посвященных сравнению веры православной и католической. Вопросы, в этом сборнике затрагиваемые, – по поводу рождения Сына Моего единородного и года его рождения – мы надеемся, будут по достоинству оценены Его Святейшеством.
– Это точно рука Константина? – спросил он.
– Да, я сверяла почерк. Это Марко мне подсказал.
– Ну тогда, все понятно!
– Что понятно?
– Неужели не замечаешь?
– Нет.
– Ну приглядись!
– Господи, сначала Марко, теперь ты! Да что ж вы такие умные!
– Нет, Марко – дурак! Потому что он тебя отпустил! Но дело не в этом. Смотри, не находишь ли ты, что здесь многовато чисел. Вот смотри. Пятьдесят четвертый год, третий съезд, два посланника, девять представителей…
– И что это значит?
– А значит это, что цифры, если их выписать, могут быть номером счета или кодом доступа.
– Давай еще раз:
В пятьдесят четвертом (54) году состоялся третий (3) съезд представителей католической церкви. В июле (7) месяце два (2) наших посланника прибудут в Ватикан с официальной миссией. Девять (9) представителей священного синода выпустят собрание статей, посвященных сравнению веры православной и католической. Вопросы, в этом сборнике затрагиваемые, – по поводу рождения Сына Моего единородного и года его рождения – мы надеемся, будут по достоинству оценены Его Святейшеством.
– А когда родился сын Константина?
– Который? У него их несколько было!
– Думаю, что здесь речь идет о Николе.
– Николай Константинович Романов родился в 1850 году.
– Ну вот, посмотри, что получается: 5437291850. Этот номер мы можем назвать в банке Sarasin в Базеле, который является правопреемником банка Риггенбах. И послушаем, что они нам скажут.
Глава сорок первая. Смерть Константина Николаевича
В своей загородной резиденции в Павловске одиноко доживал последние дни великий князь Константин Николаевич Романов.
С восшествием на трон Александра Третьего карьера Константина закатилась. Новый император недолюбливал своего дядю. Как и его старшего сына. Когда после убийства Александра Второго наследник получил телеграмму от Николы с просьбой позволить ему приехать и проститься с дядей, Александр Александрович в грубой форме отказал ему.
Зима 1892 года была вьюжной. Константин оставался во дворце один. Дети давно выросли. Супруга покинула его. Слушая завывания ветра и наблюдая в окно белую пургу, Константин вспоминал былое.
Каждый день великий князь проходил по дворцу. Следуя по анфиладе жилых комнат первого этажа, он выходил в Египетский вестибюль, поднимался по парадной лестнице на второй этаж, входил в Итальянский зал. Потом поворачивал в половину парадных покоев Марии Федоровны и шел по направлению к будуару Марии Федоровны.
Константин входил в будуар. У окна – стол, обтянутый красным сукном. Камин, расположенный в углублении апсиды, был оформлен двумя порфировыми колоннами, имитировавшими древнегреческий портик. На каминной полке по-прежнему стояла большая белая мраморная ваза, как и тогда, когда много лет назад фотограф запечатлел на ее фоне Лизу. Князь садился в кресло, в котором когда-то сидела она, и подолгу оставался так. Он закрывал глаза, и перед его внутренним взором вставали картины давнего прошлого. Две юные девушки проходят по анфиладам дворца.
– А что это тут делается? Фотографирование? Как интересно! Можно посмотреть? – Катюша Воронова, румяная темноволосая красавица, болтала без умолку. Но он не сводил глаз с другой – светловолосой Лизы, которая была молчалива и серьезна.
Девушки стали наблюдать за работой фотографа. И тут даже Лиза оживилась.
– А можно нас запечатлеть этим аппаратом? – спросила Катя.
– Конечно, можно. Прошу вас, где бы вы хотели?
– Я хочу здесь – в этой роскошной зале, – воскликнула Катюша и забегала по Греческому залу, выбирая подходящее место, где лучше встать. – Лиза, иди сюда.
– Нет, я не буду фотографироваться, – твердо сказала та.
– Ну, Лизочек, не ломайся. Давай вместе! – потом в нетерпении махнула рукой. – Ну хорошо, тогда я одна.
Константин приблизился к Лизе:
– Сударыня, позвольте предложить вам пока продолжить нашу прогулку.
– Нет, ваше высочество! Я передумала. Я тоже буду фотографироваться. Только не здесь.
– Я очень рад. Выбирайте место.
Лиза пошла обратно. В небольшом будуаре Марии Федоровны у стены стояло фортепиано. Лиза остановилась.
– А давайте здесь! Можно у окна?
– Нет, – возразил фотограф, – на фоне окна не получится. Свет должен падать на вас. Иначе лицо окажется в тени.
– Хорошо, тогда у камина. И можно я сяду?
* * *
Посидев некоторое время в кресле, которое с тех пор по приказу хозяина так и оставалось у камина, Константин поднимался и шел назад в свои покои. С каждым днем ему все труднее было совершать этот путь.
