– Я хочу кататься, – заявила я.
Он снова поцеловал меня, как будто я играла в недотрогу. Я оттолкнула его, но игриво, стараясь не разозлить.
– Я приехала сюда, потому что люблю кататься, прости.
Я хотела верить, что это единственная причина. Хотела верить, что я не просто безрассудная, глупая и отчаянная девчонка за много-много миль от дома.
Он ущипнул меня за щеки – помню, как их обожгло, – как будто отчитывал ребенка.
– Ладно, расслабься, сейчас поедем.
Вернувшись в ярко освещенный проход, Лаклан запряг обеих лошадей, вывел их во двор и подсадил меня, сложив ладони под моей пяткой. Когда я запрыгнула, он тут же убрал руки. Я не смогла бы сесть в седло без его помощи.
На мгновение он стал нужным мне. Я помню это.
Я не взяла с собой в Австралию никакой экипировки для верховой езды, поэтому пришлось устроиться в седле в слишком узких джинсах и кроссовках. Пока Инди шла, меня окутало какое-то блаженство, а когда мы въехали на просторное поле, Инди навострила уши, и ее мышцы напряглись между моими бедрами. Я поймала ее энергию и послала ее обратно, но чуть спокойнее, и она расслабилась. Прохладный ветерок колыхал тени, напоминая о моих любимых днях в Вермонте. Я почувствовала себя глупо оттого, что сомневалась в Лаклане, сомневалась в себе.
И тут до меня донесся его голос:
– Ты, наверное, порвала плеву во время верховой езды в юности, и спорим, чувствовала себя тогда грязной девочкой, потеряв девственность с лошадью?
– Ого. – Я была в шоке от перемены тона и внезапного осквернения чего-то чистого. – Вообще-то такого не было.
Пожав плечами, Лаклан погнал свою лошадь вперед, пока я пыталась оправиться от его слов. Я могу выдержать грязные шутки, даже если я не в настроении, – это всего лишь слова, они не связаны с действиями. Я все еще могу сделать выбор.
Мы ехали минут десять, пока Лаклан не свернул на небольшую извилистую тропинку в лесу. Спрыгнув с лошади, он привязал ее к дереву.
Я остановила Инди.
– Что ты делаешь?
– Давай дадим лошадям передышку.
Я моргнула:
– Но мы едва начали прогулку.
– Инди нужен перерыв.
Его голос стал более жестким. Я не могла ничего возразить. Он хозяин Инди. Поэтому я слезла с лошади и озадаченно наблюдала, как Лаклан снимает седельную подушку с лошади и кладет ее на землю, будто одеяло. Как будто мы собирались устроить какой-то романтический пикник.
– Иди сюда. – Он сел на подушку, вытянув ноги перед собой.
– Я не хочу сидеть, я приехала кататься. Здесь, наверное, везде жуки, и я ужасно боюсь австралийских пауков, в смысле, а кто их не боится…
– Ой, да хватит тебе, что ты ломаешься, почему ты не можешь просто расслабиться?
Мне не понравился тон его голоса, но я села, выпрямив спину, как доска, пока он целовал меня. Лаклан обхватил мою грудь через рубашку. Затем опустил руку ниже, между ног. Я отмахнулась от его руки и почувствовала странное желание рассмеяться.
Я хорошо это помню. Как в моем горле бурлила истерика. Я никогда раньше не хотела и не нуждалась в том, чтобы сказать «нет». Это был первый и единственный раз, и все шло из рук вон плохо. Он не слушал меня, а я больше не контролировала ситуацию.
– От меня несет, – лепетала я. – Я не понимаю, почему мы не можем просто поговорить, ты меня даже не знаешь, от меня так плохо пахнет, это отвратительно. Ты всегда разрешаешь незнакомым людям кататься на своих лошадях? Я бы никогда не позволила незнакомцу сесть на мою лошадь, я правда удивлена, что ты…
– У меня их много. Можешь кататься на одной из них, мне все равно.
Лошади были для него вещами. Как и я.
Его рука вернулась к моей промежности. И это трение было приятным. Я отлично помню предательство моего тела. Я не хотела, чтобы это было приятно.
Я снова убрала его руку:
– Я не буду заниматься с тобой сексом.
– Почему нет?
Я встала:
– Потому что не хочу.
– Сядь, не суетись. Просто сядь.
Я села, но меня трясло. Его рука вернулась к паху. Тело навалилось на меня, и я больше не могла видеть стоящих лошадей. Что я могла сделать? Украсть Инди и ускакать галопом, будто на Диком Западе, как какая-то психованная девушка-ковбой? Стоило ли мне сбежать? Не слишком ли много драмы? А может, я развела панику на пустом месте? С каких пор секс стал для меня чем-то, чего нужно бояться?
Я попыталась выскользнуть из-под него. Это я тоже помню.
– Ты же хочешь. Вся мокрая. Я чувствую это через джинсы.
Меня тошнило от себя и от него – но в основном от себя. Он-то не врал.
– Я сказала, что не хочу.
Он сел. И я села. Может быть, я выиграла.
Мгновение тишины, которую нарушало только пение птиц, а затем он снова подмял меня под себя.
Помню, мне было интересно, знают ли лошади, что происходит нечто плохое, вырвется ли Инди с привязи и нападет на него, как в кино, пнет ли его по голове, укусит ли большими желтыми зубами, убьет ли его. Я хотела, чтобы он умер.
Но ни одна из лошадей не сдвинулась с места. Они стояли, жуя листья, хвостами отгоняя мух, и вокруг их ртов скапливалась зеленая слизь. Они ждали, когда мы будем готовы снова забраться в седло.
И тогда я поняла – с меня хватит. Я устала повторяться, устала волноваться по поводу той единственной вещи, которая меня на самом деле никогда не волновала – по крайней мере, в тот момент, когда она происходила. Секс либо ожидался (предвкушение), либо уже закончился (анализ). Я никогда по-настоящему не присутствовала в моменте и не испытывала никаких романтических чувств во время секса. С тех пор как Адам отказался переспать со мной, секс стал для меня серией завоеваний. Возможно, для этого мужчины точно так же было важно завоевание, несмотря на то что он проигнорировал важнейший компонент – согласие.
Поэтому я закрыла глаза, пока Лаклан возился с моей одеждой, стягивая с меня джинсы, а потом начал двигаться во мне. В тот момент я вспомнила желание, которое нахлынуло на меня на подлокотнике дивана, и то, как меня жалил кожаный ремень Адама. Это было заслуженно, я этого хотела. Того, что происходило теперь, я не заслуживала и не желала.
Вскоре все было кончено. Внутренняя сторона моих бедер стала грязной. Я помню, как, не раздумывая, усмехнулась:
– И это все?
Он пожал плечами.
Я подтянула джинсы с лодыжек, подошла к Инди и коснулась ее морды. Она фыркнула в мою руку, и мне стало щекотно. Я попыталась забраться обратно в седло, но не смогла. Я была не в форме, негибкая, зажатая.
Лаклан снова подсадил меня в седло.
