В мгновение ока она бросается к нам, в ярости повторяя: почему, как, когда, что ты натворила? Весь ресторан замер, затаив дыхание – даже официанты у бара, даже повара на кухне. Я говорю: «Прости, прости, прости, я не хотела так увлекаться, я действительно восхищаюсь тобой, все это правда, честное слово, я просто чувствовала угрозу. Разве ты не понимаешь, что на моем месте ты бы тоже чувствовала угрозу?»
– Все кончено, Розмари, – бросает Калеб. – Теперь я с Наоми. Пожалуйста, хватит устраивать сцену.
В этой версии истории Калеб извиняется за свою чокнутую бывшую, а затем уводит нас прочь от любопытных глаз, не замечая, что вспышка гнева Розмари была направлена на меня, а не на него. Я здесь злодейка. Я использовала оружие эмоционального поражения.
В этой версии истории мы с Калебом просто живем, как жили. Это счастливый конец?
* * *
Терпение – не моя сильная сторона. Как и осмотрительность. В последнюю ночь Калеба в Штатах он не успевает даже разуться, как я предлагаю ему сходить куда-нибудь. Мы едем в направлении Форт-Грин, и, едва поезд тормозит на «Лафайетт-авеню», я хватаю его за руку и вытаскиваю через двери на платформу, в район Розмари.
Сзади каждая девушка похожа на нее. Даже светлые волосы в сумерках окрашиваются в темно-рыжий. Сопротивляюсь желанию позвать ее по имени. Снова и снова, снова и снова.
Меня возбуждает и одновременно пугает перспектива встречи – вдруг та сцена разыграется в жизни, а затем выйдет из-под моего контроля. Как можно одновременно желать и бояться чего-то?
Если Розмари увидит нас с Калебом вместе, иллюзии разрушатся. Ее, его, мои. Я пойму, просто увидев их лица, обманули ли они меня. Сделали ли из меня дуру.
Мы движемся к кварталу, где живет Розмари, и я чувствую, как наши тела – мое и Калеба – сопротивляются неизбежному. В последний момент беру его за локоть и поворачиваю. Я не готова быть дурой. И не готова действовать, когда мне откроется новое знание, преобразуя потенциальную энергию в кинетическую. Я лучше поживу здесь, внутри своих выдумок, еще немного.
Чувствую невысказанное облегчение, когда мы пересекаем невидимую границу между Форт-Грин и Бед-Стуй. Там мы садимся в баре, и каждый умудряется выпить целую пинту пива, не проронив ни слова. Интересно, он тоже думает о ней?
– Будешь еще? – спрашивает Калеб, нарушив молчание.
– Конечно. – Я провожу пальцем по пятну на деревянной стойке.
Но Калеб не спешит сделать знак бармену. Вместо этого он качает головой и трогает меня за плечо.
– Ты в порядке? В последнее время ты словно… где-то в своем собственном мире. Ушла в себя.
С удивлением поднимаю взгляд, пытаясь придумать вескую причину, объясняющую то, что он так точно это подметил.
– Все нормально. Просто расстроена, что ты уезжаешь, вот и все. – Несмотря на нервирующие последствия пристального внимания Калеба, я довольна его проницательностью. Он хороший парень, он волнуется обо мне…
– Но ты же приедешь, – удивленно моргает Калеб. – Мы недолго будем в разлуке. Всего две недели!
– Я знаю, – отвечаю с нажимом, – но я все равно буду скучать по тебе. То, что ты привык к дистанции, не означает, что и я привыкла. Я предпочитаю жить в одном месте, где наши отношения реальны. Ты никогда не думал, что ваши отношения с ней могли быть, ну, не знаю, иллюзией? Все такое конфетно-букетное после долгой разлуки, никаких взлетов и падений, которые испытывают люди, когда они действительно вместе…
Задыхаясь, слишком поздно понимаю, сколько желчи я выплюнула, и отчаянно пытаюсь спрятать ее обратно в укромное место. Но лицо Калеба уже потемнело и сжалось; я втащила Розмари к нам. Это все моя вина.
– Ты закончила? Понятия не имею, откуда ты этого набралась, но мои отношения с Розмари в прошлом. Я был бы благодарен, если б ты перестала поднимать эту тему. – Он вздыхает. – И ты ошибаешься: после переезда в Нью-Йорк мы с ней пережили взлеты и падения совместной жизни, и знаешь что? Наши отношения закончились! И тебе это прекрасно известно. Но спасибо за напоминание.
На мгновение потеряв дар речи, я протягиваю руку, чтобы коснуться его плеча в знак раскаяния. Он позволяет. И спустя несколько долгих секунд мне удается заговорить.
– Мне очень жаль, Калеб, я не знаю, откуда это взялось. Просто выплеснулось наружу. Наверное, я иногда слишком не уверена в себе. И я не в духе, потому что просидела допоздна, сочиняя, – и это правда! – я очень устала. Может, вместо второго пива просто вернемся ко мне?
– Как тебе угодно, Наоми. Давай забудем об этом.
Не глядя на меня, он бросает несколько купюр на стойку и направляется к выходу.
В метро я не могу избавиться от чувства паники, желания помириться и нужды. Касаюсь его колена, груди, глажу его волосы, затем тянусь к его руке и сжимаю ее. Калеб сжимает ее в ответ, и я замечаю, как на его лицо возвращается отблеск улыбки.
Я не отпускаю.
Вернувшись в квартиру, прошу его трахнуть меня на столе. Секс решает почти все, по крайней мере в краткосрочной перспективе. Мой стол обращен к зеркалу, и я люблю смотреть. Когда он входит в меня снова и снова, его ягодичные мышцы сокращаются, и эта деталь, этот ритм захватывают меня. Мне трудно поверить, что наши тела принадлежат нам; то, что я вижу, не сочетается с тем, что я чувствую, и потому, пока Калеб двигается между моими бедрами, мои мысли уносятся все дальше и дальше, и я начинаю представлять, что Розмари каким-то образом наблюдает за нами, она наш единственный зритель – заводит ли ее это зрелище, как меня заводили мысли о них двоих? Мой оргазм проявляет себя пронзительным вскриком ровно в тот момент, когда Калеб останавливается и обмякает. На мгновение я боюсь, что каким-то образом высказала все свои мысли вслух, но нет, он просто устал, объясняет Калеб, устал и волнуется перед полетом. Ему очень жаль, но ничего не получится. Перестань извиняться, прошу его, все в порядке, ничего страшного. Мы засыпаем на час или два, а потом я чувствую, как он твердо прижимается к моему бедру, и я сонно подстраиваю свое тело, чтобы он мог войти. На этот раз Калеб кончает быстро, а я нет. Когда он выскальзывает из меня и почти сразу погружается в глубокий сон, я медленно поглаживаю себя, пока не приходит разрядка.
Спустя несколько часов меня будят губы Калеба на моем голом плече.
– Увидимся в Уэльсе, – слышу я.
После его ухода сажусь в кровати, достаю телефон и пишу сообщение Розмари.
* * *
Я предлагаю встретиться в баре «КГБ» в Ист-Виллидж. Этот бар, известный своей богатой литературной историей, кажется подходящим выбором для зарождающейся дружбы, которая, как думает Розмари, была основана исключительно на книгах.
Прежде чем покинуть квартиру, я кладу в сумку пачку распечатанных страниц. Измененный вариант книги, чтобы Розмари могла спокойно его читать. Я потратила целый день на ее написание. Теперь повествование идет от лица бывшей, одержимой своей преемницей.
