Захлебнувшись – вода попадает не в то горло, – я принимаюсь судорожно кашлять. Словно мое внутреннее смятение прорывается наружу.
Но почему-то я не могу смириться с таким финалом.
Стоило ли мне сбежать?
Я бежала весь вечер – зачем останавливаться сейчас?
Кормлю Ромео и, все еще подкашливая, спускаюсь по лестнице и сажусь на поезд, идущий в Форт-Грин. Конфронтация, схватка, взрыв. Разве не к этому все шло? Я веду себя в соответствии с характером.
Калеб воздвиг границу, которую я не могу преодолеть, пусть живет спокойно, но мы с Розмари по-прежнему связаны – а как иначе? Мы писали друг о друге, надеясь, что другая прочитает, что нас услышат. Разве не так?
Интересно, суждено ли мне стоять на углу улицы Розмари и наблюдать, как Калеб держит ее за руку, а я, затаив дыхание, отчаянно надеюсь, что меня заметят – или не заметят.
Может быть, я всегда хотела именно этого – чтобы они меня покинули, расшевелили, опустошили. Вынудили меня чувствовать.
Может быть, Розмари именно это имела в виду, когда обвинила меня в том, что я пишу в поисках выхода.
(«Это не сработает», – написала она.)
Люди в поезде шумные, пьяные и счастливые. Мужчина в плаще гладит свою тяжело дышащую трехногую собаку, а пара подростков в одинаковых комбинезонах, забрызганных краской, указывает на нее пальцем и умиляется. Худющая блондинка ест сэндвич, а зубастый мужчина рядом с ней объясняет, почему Ветхий Завет лучше Нового. Поезд проносится мимо «Хай-стрит», «Джей-стрит» и «Хойт»; мои руки холодные и липкие, я вытираю их о колени.
Выхожу на станции Розмари, «Лафайетт», и иду знакомой дорогой. Песчаник, лунный свет, фонари, индустриальный стиль.
Улица пустынная и тихая. Подойдя к двери, я вспоминаю свой тихий напев – 0229, 0229 – нажимаю 0 22.
И замираю.
В книге моя героиня отчаянно мечтает о прощении. Должна ли я позволить ей стать кем-то другим? Может быть, наконец-то пришло время найти новую историю, пересобрать ее? У меня же получится? Пожалуйста, не может же быть, что это все, что у меня есть. Все, чем я когда-либо буду.
Позади меня раздается какофония голосов и смеха; испугавшись, я отступаю от двери Розмари и прячусь в ближайшей тени. Мимо проносятся шесть человек – никого из них я не узнаю. Они громкие, пьяные и счастливые.
Я начинаю рыдать всем телом. Задыхаюсь от силы потрясения.
Одна из девушек, невысокая, сутулая, отстающая от своих подруг, оглядывается в поисках источника звука и смотрит на меня. На мгновение я думаю, не станет ли она вторым человеком, который за последние два часа спросил, все ли у меня в порядке, но она молчит. Продолжает идти вперед.
Какое-то время я стою на темной улице и позволяю себе прочувствовать это.
* * *
В метро стало тише. Кажется, все, кроме меня, уже добрались до места назначения. Бездомные мужчины спят, растянувшись на сиденьях и укутавшись в одеяла.
Если она прочтет это, я надеюсь, она придумает для нас лучший финал.
Каким он будет? Я пытаюсь представить.
Дома Ромео встречает меня у двери, как собака, и в тихом гуле моей квартиры я вычеркиваю синей ручкой слова «Сент-Эндрюс», «следую», «угрюмое болото», «математика», «частный», «Калеб», «хочу», «пишу», «Розмари», а затем пытаюсь наконец написать свой путь (обратно).
Благодарности
Моим неподражаемым агентам, Кэлли Дейтрик и Вэнди Шерман, за их страсть, активность и разумные советы. С самого первого телефонного разговора у меня возникло особое чувство трепета – сотрудничество с вами обеими останется одним из лучших решений в моей жизни. Отдельное спасибо Дженни Мейер за экспертизу в сфере международных прав, а также Катрине Эскудеро за находчивость и ярую поддержку в мире кино и телевидения.
Лекси Кассола, моему блестящему и проницательному редактору, – спасибо, что была моим идеальным читателем. Мне безмерно повезло, что ты была моим проводником на протяжении всего процесса, и я очень горжусь тем, чего мы достигли вместе. Я также благодарна за тяжелую работу и заботу всей команде «Даттон/Пи-Ар-Эйч», включая Ханну Пул, Тиффани Рен, Элис Далримпл, Кэти Ригель, Сьюзан Шварц, Райана Ричардсона и Андреа Монагл. Спасибо также Ви-Ан Нгуен за обложку мечты!
Я в неоплатном долгу перед моими учителями английского и многолетними наставниками в писательском деле – из Манхэттенской школы, средней школы Джона Джея, Университета Колорадо и Нью-Йоркского университета, – которые воспитывали меня и бросали мне вызов как писателю, читателю и человеку. В особенности я хочу поблагодарить Брайана Херта и Стивена Хейворда за их теплое наставничество в Университете Колорадо, а также Джонатана Сафрана Фоера, Ханну Тинти и Дэвида Липски из Нью-Йоркского университете за их критически важные отзывы на отрывки из этого романа.
Моим абсурдно талантливым сокурсникам из Нью-Йоркского университета – лучшей группы людей я и представить себе не могла. Спасибо всем вам за прочтение множества страниц и за бесценные комментарии, а также за дух товарищества на занятиях и вне их. Особая благодарность Элизабет Николас, Рейвен Лейлани, Анжеле Цянь, Марии Лиутайя и Марии Мазарро.
Моей самой первой писательской группе (группам) в Нью-Йоркском университете – обмен идеями с вами был радостью и привилегией. Я особенно хочу отметить Кваме Опоку-Дуку, Табиту Лаффернис и Дану Уилсон.
Я начала подавать рассказы в литературные журналы еще подростком, поэтому моя сердечная благодарность всем неутомимым редакторам, которые публиковали меня в течение последнего десятилетия и помогли мне почувствовать себя настоящим писателем.
Дорогим друзьям с разных этапов моей жизни, которые поддерживали меня во время написания этой книги (и терпели мои постоянные разговоры о ней) – вы знаете, кто вы, и я люблю вас всех. Особые слова благодарности Саре Хаппер, которая заставляла меня смеяться и поддерживала на протяжении десятилетий нашей дружбы, а также Рейчел Дубофф, которая всегда находит вдумчивый и мудрый ответ на мои длинные голосовые сообщения в «Ватсапе» и является одним из моих любимых собеседников на литературные темы.
Оуэну – за твою любовь, поддержку и терпение, а также за то, что не сбежал так, что пятки сверкали, в противоположном направлении, когда я призналась тебе на первом свидании, что я писатель.
Полетт, Гэри и Нини за заботу обо мне в детстве.
Моим необычайно щедрым и любящим родителям, Дугласу и Линн, которые читали мне с самого первого дня рождения. Мне невероятно повезло быть вашей дочерью – ничего из этого не случилось бы без вашей постоянной поддержки. Моему ироничному и многогранному брату Николасу за то, что он ежедневно вдохновляет меня и ездит со мной в путешествия: ты лучший спутник, которого я только могу представить.
И, наконец, моим покойным бабушкам и дедушкам, моим самым преданным почитателям – Джоан, самой вдохновляющей из женщин, которой я посвящаю эту книгу; Гилберту, который хранил в своем бумажнике распадающийся клочок бумаги с моим первым стихотворением; Глории, которая часами стояла на коленях на полу и слушала мои рассказы о куклах; и Норману, первому писателю в семье, который вдохновлял меня и призывал: «Просто допиши!»
