Держа его за волосы, он вышел из кухни, а следом в зал ввалился отец.
— Мур, кажется? — Они сели за стол друг против друга. — Ты прости меня за беспорядок. — Он положил руку на стол. — У папы своя работа, а у меня своя. Не в обиде? — Мур не поднимал взгляда со стола. Безымянный ноготь и мизинец почему-то были красными. — Сэм, ты тоже присаживайся. Нет-нет, чуть подальше.
Отец, притащив стул, сел сбоку от стола. Рука незнакомца исчезла в нагрудном кармане, чтобы выкинуть на стол пару игральных костей.
— Давай так, Мур. — Мужчина облокотился на стол и театрально скрестил в сетку длинные пальцы. — Мы сыграем в кости. Помни, ты должен идеально сыграть…
— Что ты задумал?
— Пожалуйста, — он наклонил голову в сторону отца и быстро потеребил губами кольцо мелкими поцелуйчиками, — помолчи.
На пол полетело всё лишнее, и теперь перед ними были только два кубика.
— Мур, ты должен сыграть идеально, понимаешь? — Мужчина взял одну кость и прокручивал её грани прямо перед глазами. — А призом будет, — он, как бы ища, повертел головой из стороны в сторону и остановился на Сэме, — твой папка.
Мур посмотрел на отца. У того дрогнули небольшие усы. Нижняя губа исчезла во рту. Собравшись с мыслями, он кивнул сыну.
— Вот и хорошо. — Радостный взмах рук. — Смотри, Мур, правила просты. Играем до пяти побед. Понимаешь? Посмотри на меня.
Он поднял взгляд со стола и взглянул в улыбающиеся глаза с тёмными кругами под ними.
— Если проиграешь, папке чик-чик. — Уголок рта дёрнулся в сторону, изобразив висельника.
Потом снова переспросил:
— Понял, да?
Мур кивнул.
— Тогда начнём. — Мужчина с азартом тряс кости в ладонях то вправо, то влево.
Выпало десять.
— Да! — Два кулака взметнулись вверх. — Вот это я в ударе!
Мур выкинул семь.
— Ничего-ничего, — смахивая кубики, утешил соперник, — ещё повезёт, ещё отыграешься. — Кинув взгляд на отца, он гоготнул. — Не сейчас, так потом.
На столе лежало пять.
— Опасненько. — Хохлатый прикусил кулак и зажмурил глаза во время броска Мура.
Восемь.
— Зараза! — Он подскочил и ударил отца в грудь подошвой сапога. Звук упавшего стула. — Ой, извините. — Раненый запыхтел, а красноволосый вежливо сел, вытянувшись в струну, и положил руки на колени. — Ваша очередь, молодой человек.
Глаза немного щипало. Трясущимися руками Мур выкинул шесть.
— Неплохо, Мур, но не идеально. — Отец смог подняться и опять сесть.
Ненормальный выкинул десять.
— Вот это бросок: чёткий, выверенный, без изъянов. Как же я хорош. — Оппонент довольно погладил себя по груди.
Мур выкинул четыре.
— Ай-яй-яй.
— Мур, соберись, пожалуйста, — смотрел умоляюще отец. Что-то внутри ломалось.
— А у меня пять. Вот это да. Даже папочка скулит. «Мур, я хочу, чтобы ты боролся до конца!» — Последнее предложение он глумливо прокричал надрывным голосом. — «Бори-и-ись!»
Он ничего не отвечал. Кости показали восемь, незнакомец выкинул три. Раненый с небольшим облегчением выдохнул.
Следующий бросок Мур тоже выиграл. Хохлатый прекратил паясничать и уже серьёзно смотрел на стол. Мур ободрился. Он сможет. Надо выиграть всего лишь два раза.
Он выкинул двенадцать.
— Вот, Мур. Исключительно идеально. — Палец поучительно взмыл вверх. — Возможно, в нём есть толк. — Это он уже сказал отцу.
Мур радостно посмотрел в сторону и увидел, как по напряжённому лицу родителя течёт пот. Почему он не радуется за него? Это оказалось такой легкотнёй. Последний бросок, и они свободны.
Он чувствовал каждую грань в ладонях. Руки больше не тряслись. Девять. Есть шанс, это хорошая цифра.
— Как же ты близок, Мур. — Кубики полетели на стол. — Но это не идеально.
Одиннадцать. Небольшое подозрение гусеницей пробежало по спине. Мур проиграл этот кон. Счет остановился на четыре-четыре.
— Этот бросок всё решит. Как же волнующе. — В этот раз хохлатый тряс ладони дольше обычного. — Пять! О нет. — Мужчина выдернул клочок красных волос.
Муримий подобрал кости и, глядя только на стол, тряс. Так долго, что услышал стук сердца. Он не удержался и посмотрел на соперника. Колечко в носу теребили пальцы. Кубики ударились о стол, шум в ушах нарастал. Грани медленно перекатывались. В комнате прекратили дышать. Одна кость застыла на единице. Вторая, перекатившись в последний раз, показала три. Ровно столько секунд ещё прожил пленник.
Через четверть часа Мур смотрел, как горит их дом. Красноволосый мужчина стоял рядом.
— Вкусный тортик, будешь?
— Нет.
— Ну и ладно. Мне больше достанется. — Шаги постепенно уходили прочь и Мур остался один.
Почему он не плачет? Ведь это идеальный момент.
