Этому миру не помешает разработка норм, графиков рабочего дня, запрет на эксплуатацию детского труда, а для специфических профессий — защиты. Например, маски для тех, кто вынужден постоянно вдыхать аллергены и прочие вредности.
Один в поле не воин, сама я не справлюсь. И самое лучшее — заручиться поддержкой сильных уважаемых людей.
Спустя несколько часов бесконечного потока жалоб, споров и чужих слез я опустилась на табуретку без сил. И вдруг с улицы донеслись крики:
— Дурак!
— Бестолочь!
— Заткнись!
— Ты первый начал!
— Сейчас по башке получишь!
О, нет! Что они не поделили?! Ведь все было нормально!
В панике я выбежала на площадку. Лик с Боном, мокрые до нитки, мутузили друг друга с жарким энтузиазмом. Лилит бегала вокруг, не зная, с какой стороны подступиться, чтобы их разнять. А мальчишки визжали, не жалея связок:
— Ты придурок!
— Сам такой!
Я, трясясь от возмущения, сжала кулаки.
— Быстро прекратите!
Сама не знаю, откуда у меня в голосе взялось столько стали, а ментальная магия выплеснулась сама по себе. Лик с Боном, боязливо озираясь, встали на ноги.
— Что за вид? — я дернула Лика за разодранный воротник рубашки, его форменный картуз, тоже рваный, валялся в пыли. — Ты тоже хорош, — повернувшись к Резвому, потрогала его распухший нос. — Мне все равно, кто первый начал драку. Сейчас вы извинитесь друг перед другом и пообещаете, что этого больше не повторится.
Мальчишки глянули друг на друга исподлобья и пробурчали извинения. Да уж, дурак тот, кто считает, что с детьми легко! Только отвернешься — и пожалуйста.
— Он мне по пальцу молотком зарядил, — наябедничал Бон, ковыряя землю носком ботинка.
— А нечего пальцы свои куда попало совать, — не остался в долгу Лик.
— Это ты суешь куда попало… например, в носу ковыряешься.
— Не ври!
Я устало потерла виски и ощутила, как меня обнимает тонкими ручками Эллин. Мальчишки продолжали грызться из-за ерунды, а мне вдруг стало смешно. Эти два разбойника смотрели, как я смеюсь, разинув рты. Потом переглянулись и тоже захихикали.
— Ну что за мальчишки! — всплеснула руками Лилит. — Поросята! Сначала дерутся, а через минуту играют, как ни в чем не бывало. Только Аннис зря напугали. Да, милая?
Я не успела ответить, потому что у ворот заметила какое-то движение. Кто-то пришел? Новые пациенты?
Я пыталась понять, что происходит, крепко сжимая руку Эллин. И вдруг увидела шагающего навстречу нейта Лерхена. Лекарь выглядел непривычно оживленным, пальцы его теребили платок, то и дело прикладывая к потеющей лысине.
— Аннис! — он спешил к нам, выкрикивая мое имя. — Наконец-то я вас нашел! Вы-то нам и нужны.
При виде лекаря в груди вскипело глухое раздражение. Он был весь такой нудный, скучный и правильный, что невольно возникала мысль: “А не гад ли ты?”
— В чем дело? — поинтересовалась, невольно вставая так, чтобы загородить собой детей.
— Вот решил, что у вас с нейтом Энкелем нет времени на такую ерунду, поэтому сам сообщил службе Благой Марсеи о подкинутой девочке, — сообщил лекарь, довольный собой. Такое чувство, будто он изо всех хочет выслужиться. Но для чего?
Бросив взгляд ему через плечо, я заметила двоих: мужчину и женщину в мешковатой сиреневой форме. Они направлялись в нашу сторону. Дети как по команде замолчали и прекратили игры, Лилит нахмурилась и метнула в сторону Лерхена прохладный взгляд.
Как же хорошо, что я вовремя забрала отсюда Марусю и поговорила с Шеррианом. В доме нейры Мирилис малышка в безопасности. Иногда полезно доверять сердцу и идти на поводу у эмоций.
— Не стоило утруждаться, — процедила я с натянутой улыбкой. — Девочки тут нет.
Лерхен округлил глаза.
— Как нет? А куда она делась? Я думал, она с вами.
В этот момент служители Благой Марсеи остановились подле нас и представились.
— Нейт Лерхен, вы говорили, что эта целительница знает, где сейчас несчастная малышка. Мы проделали такой путь, чтобы забрать ее и увести в новый дом.
Женщина была сухой и низенькой, я бы дала ей лет пятьдесят. Она выглядела приветливой, но во взгляде читалась железная хватка. Мужчина, который ее сопровождал, молчал и выглядел равнодушным ко всему.
— Простите, но вам поступили не совсем верные сведения, — начала я, краем глаза замечая, как надувается Лерхен. Белое, как тесто, лицо пошло неровными пятнами.
— Как так? Но я был уверен… — попытался оправдаться лекарь.
— Для этой девочки уже нашлись приемные родители, — сказала я твердо. — Ваша помощь не потребуется.
— Но милая, — покровительственно улыбнулась служительница Благой Марсеи, — такие вопросы решаются только через нас. Дети не игрушки, чтобы раздавать их кому попало.
Да, конечно. Лучше, когда они годами сидят в приюте или в такой вот лечебнице на попечении нечистого на руку нейта Родеуса, который пользуется полной безнаказанностью и издевается над ними.
— Вот именно! Где же вы были раньше, уважаемые? Бывший главный лекарь плохо заботился о больных сиротах, которых отдали ему на попечение. Выходит, вы зря едите свой хлеб.
Мой напористый тон заставил служителей переглянуться. Лицо женщины вытянулось, она открыла рот, чтобы что-то сказать, но я перебила:
— Девочки, за который вы пришли, тут нет. Я сама решила ее удочерить.
— Но вы не замужем! — возмутился Лерхен. Маска растерянности слетела с него, во взгляде мелькнули льдинки. — Вы не можете!
Без лишних слов я сняла с большого пальца перстень Истена и продемонстрировала служительнице местной “опеки”. Она взяла его с недоверием, двумя пальцами. Словно боялась обжечься.
— Я выхожу замуж, девочка попадет в полную семью, а это — доказательство. Перстень моего жениха, нейта Шерриана. Менталиста из рода Шеррианов. Вы знаете, кто это?
Женщина глядела на меня, удивленно приподняв брови-ниточки. Ее коллега, наконец, оживился: наклонился и зашептал ей что-то на ухо. С каждым словом лицо ее все сильнее вытягивалось. Бедного Лерхена новость о моем грядущем замужестве удивила не меньше. Смущенно кашлянув, лекарь принялся нервно полировать лысину носовым платком.
— Просим прощения за беспокойство, — слащаво улыбнулась тетенька и толкнула коллегу локтем в бок. Потом хмуро глянула на Лерхена и вернула мне перстень. — Вопросов больше не имеем. Еще раз извините.
Они исчезли так же внезапно, как и появились. Скрывшись за углом лечебницы, оставив после себя странное тяжелое ощущение.
— Полагаю, нейт Лерхен, у вас теперь тоже нет ко мне вопросов? — я повернулась к лекарю, который топтался неподалеку. — Говорят, инициатива наказуема. Никогда не слышали такую поговорку?
