Если же не имеющий преданности сановник служит непонятливому правителю, то при непонимании последнего будут разбойники, как Янь Цао (Цзы Чжи), Тянь-чан и Цзы-хань.
Неукоснительность в отношении велений правителя есть искреннее отношение к нему.
Пользование служащими не зависит от степени их близости к государю; с актерами же и шутами пируют правители. В таком случае не составит беды, если приближение актеров и удаление от себя чиновников считают за управление. Занимая положение правителя, не в состоянии применить власть, которою обладают, и прибегают к тому, чтобы не покидать своего владения. Поэтому силы одного человека достаточно, чтобы осуществить закон для всего государства; в таком случае немногие могут осуществить это положение. Если его разум в состоянии осветить далекое зло и он дает сокровенные распоряжения, которые обязательно выполняются, то ни в коем случае не произойдет возмущения во владении, хотя бы он удалился в море. Следовательно, отъезд из владения к морю не ведет к грабежу и убийству, и не в этом беда.
Княжич Цзай был наследником престола в уделе Чжоу, а княжич Гэнь, пользовавшийся любовью князя, возмутился в Дунь-чжоу, и владение распалось на два государства.
Эти бедствия отнюдь не были результатом позднего назначения наследника престола. Последнее возможно даже в старости, если власть государя принадлежит ему (положение не двойственно) и побочные дети занимают низкое положение; будучи же любимы, не имеют средств для захвата власти.
Таким образом, при позднем назначении наследника побочные дети не поднимают восстания; беда, однако, опять-таки не в этом. Трудность во всяком деле состоит в том, чтобы создать положение при помощи людей, не допустив, чтобы они принесли вред. Это называется первою трудностью; второю – можно назвать недопущение того, чтобы любимая наложница была такою же по положению, как и императрица. Третьей – чтобы любимые дети не создали опасного положения для законного наследника; слушая только одного сановника, не давать ему возможности решиться стать равным государю по власти.
Княжич Гао спросил Конфуция об управлении. Тот ответил: «Управление состоит в том, чтобы, доставляя радость живущим вблизи, привлекать людей из далеких стран». Когда князь Ай предложил Конфуцию тот же вопрос, то Конфуций ответил: «Оно состоит в выборе добродетельных». Когда же его спросил об управлении князь Цзин удела Ци, то он сказал: «Управление – это экономное пользование богатствами».
Когда вышли три князя, Цзы-гун спросил: «Три князя спрашивали вас, учитель, об управлении – об одном, почему же вы дали им различные ответы?»
Чжун-ни заметил: «Владение Гао мало, а главный город в нем велик; у народа есть желание восстать (против князя), почему я и сказал, что управление состоит в даровании радостей близким и привлечении далеких.
У князя Ая в уделе Лу есть три сановника, которые в делах внешних чинят помехи ученым из соседних владений удельных князей, в делах же внутренних партийны и, благодаря этому, морочат своего государя. Эти три человека, наверно, приведут к тому, что храмы предков не будут подметаться, и на жертвенниках духов земли не будет ни крови, ни пищи. Вследствие этого я и сказал: «Управление состоит в выборе добродетельных».
Циский князь Цзин построил ворота в государственном училище и на одной аудиенции наградил троих семьями, которые могли доставить сто колесниц; вследствие этого я и сказал ему, что управление состоит в экономном пользовании богатствами».
Кто-то сказал: ответ Конфуция – речи, ведущие государство к гибели. Подданные Гао хотели восстать, а Конфуций говорил о доставлении радости близким и привлечении далеких; это – приучать народ думать о милостях.
Если благодеяния являются основой управления, то награды получают люди, не имеющие заслуг; тогда виновные избегают должного наказания. Это ведет к падению законов; при последнем же наступает беспорядок в управлении.
Не представляется возможным управлять народом, пришедшим в упадок, применяя неправильную систему. Притом наклонность народа к возмущению указывает на некоторые недостатки в ясности представления о своих правах и обязанностях у правителя.
Не способствуя прояснению княжича Гао побуждать его «радовать близких и привлекать далеких», это – отрицать то, что в состоянии сделать власть данного лица, заставляя его оказывать низшим милости, состязаясь в этом с народом. Благодаря этому невозможно удержать за собою положение.
По своим добродетелям Яо был выше шести царей, но Шунь одним движением все взял себе, и не стало вселенной у Яо.
Если, имея людей, бывают лишены средств повелевать низшими, то разве не указывает также на отсутствие последних тот факт, что рассчитывают не потерять своего народа только потому, что считают себя такими же, как Шунь?
Разумный государь видит незначительное коварство в малом, поэтому народ не питает великих замыслов. Он наказывает незначительно в мелочах, почему у народа не бывает сильного возмущения. Это называется рассчитывать на трудное в том, что представляется легким, творить великое в малом.
Итак, заслужившие получают награды; но награждаемые не приписывают это добрым качествам правителя: это результат их собственных усилий.
Виновные наказываются; но подвергающиеся наказанию не ропщут на высших: они сознают, что наказание есть следствие их собственной виновности. Народ понимает, что наказания и награды создаются ими; поэтому они прилагают все усилия на пользу дела, не получая милостей от правителя. Только народ глубокой древности умел владеть этим искусством.
Это значит, что у великих правителей народ не имеет радостей; где же взять народ, который думал бы о милостях своего правителя?
Народ высших по своим качествам правителей не имеет ни пользы, ни вреда от них, поэтому возможно также считать за самоотрицание совет о доставлении радости близким и привлечении далеких.
У князя Ая были сановники, которые во внешних делах чинили помехи, а во внутренних вели себя партийно, дабы морочить своего правителя; Конфуций же ему говорил о выборе добродетельных. Это суждение не содержит в себе никаких данных, указывающих, как достигается успех, так как, выбирая достойных помощников, князь выбирает тех, относительно которых сердце подсказывает ему, что они способны. Если бы дать понять князю, что эти три лица препятствуют ученым из других владений приходить к нему и партийны, то они не остались бы на своих местах и одного дня. Айгун не умел выбирать добродетельных, выбирая тех, кого он считал такими в душе; поэтому эти три сановника и могли распоряжаться делами.
Если государь живет на доходы, доставляемые ему владением в тысячу ли, то он не расточителен, даже будучи таким, как Цзе и Чжоу. Владение Ци занимало территорию три тысячи ли, и князь Хуань жил на доходы с половины владения; это можно считать большей расточительностью, чем позволяли себе Цзе и Чжоу. Однако он сумел стать главою пяти тиранов: он понимал предел расточительности и экономии.
