Поэтому я и говорю: строгое наказание за один дурной поступок прекращает всю ложь в пределах государства; этим и создается порядок. Те, кого серьезно наказывают, – разбойники и воры; бояться же и страшиться будут честные люди. Почему же те, кто хочет водворить порядок, колеблются в применении тяжелых наказаний?
Что касается значительных наград, то это не только награды за деяния данного лица: ими одновременно поощряются все в государстве. Получившие награды пользуются их выгодами, не получившие же полюбят свое дело; это и значит, наградивши одного, поощрить все население. Почему же колеблется в отношении крупных наград желающий водворить порядок?
Теперь все не понимающие, как устроить правление, говорят: «Применение тяжелых наказаний вредно для народа; легкими взысканиями можно пресечь коварство; почему же применять обязательно тяжелые?» Это – отсутствие понимания, что такое управление.
То, что пресекается тяжелыми наказаниями, не будет наверно пресечено легкими; то же, что пресекается легкими, обязательно будет остановлено строгими. Поэтому государь устанавливает строгие наказания и, благодаря этому, предательство окончательно прекращается; а в таком случае какой же вред от этого народу? Так называемые серьезные наказания малополезны предателям, но дают много государю. Народ же не пойдет из-за малой выгоды на большое преступление, поэтому предательство и прекратится. При легких наказаниях предатели получают значительную выгоду, а польза для государя бывает мала. Народ, любя то, что ему выгодно, будет поэтому необуздан в своих преступлениях, вследствие чего предательство не прекратится.
В силу этого у прежних мудрецов и была поговорка: «Не ходи на гору, а иди на холм». Значит она следующее: гора велика, почему люди соображаются с ее размерами, а холм мал, почему люди легко смотрят на него. Если незначительные наказания постигают народ, он станет легко относиться к ним; почему не наказывать за преступления – это гнать от себя государство и бросать его; наказывать же при этом за совершенные преступления – устраивать ловушку для народа. Таким образом, если провести аналогию, легкое отношение к преступлениям – холм для народа. Поэтому при легких наказаниях если не приводят к смуте, то устраивают для народа ловушки. Это можно назвать принесением вреда народу.
Современные ученые, исходя из похвал, расточаемых прежним царям в книгах, и не разбираясь в современных условиях, утверждают, что налоги взимаются обыкновенно тяжелые, если государь не любит народа; доходы тогда не покрывают расходов, и низшие ропщут на правителей, почему во вселенной происходят сильные смуты. Они полагают, что возможно даже при легких наказаниях водворить порядок, если быть умеренным в своих расходах и относиться с любовью. Эти слова неправильны. Всякий человек берется за применение серьезных наказаний после того, как достигнут полный достаток. Хотя и был бы достаток в финансах и относились к народу с сильной любовью, однако легкие наказания вызовут смуту.
Любимый сын богатой семьи; богатства вдоволь; при последнем условии его тратят легко, и сын делается расточительным. Его сильно любят, почему и не обуздывают, и он делается распущенным. В таком случае семья беднеет, а затем сын станет вести себя дурно и обратится в насильника. Это – беда презрительного отношения к материальным выгодам, когда богатства вдоволь и сильно любят. Все люди от природы ленивы работать, если есть избыток богатства; если высшие робко управляют ими, они распущены и совершают дурные поступки. Только Шэнь Нун был таким, у которого имущества было вдоволь, и он усиленно работал. Высшие робко правят, а люди занимаются самоусовершенствованием – таким был Цзэн Ши. Народу не сравниться с Шэнь Нуном или Цзэн Ши; это ясно.
У Лао-цзы встречается такая фраза: «Умея быть довольным, не потерпишь стыда; зная, где остановиться, не будешь в опасности». Таким, кто из-за позора и опасности не искал того, что лежит за пределами ограничения своих желаний, был Лао-цзы. Если полагать, что доставить довольство народу достаточно для управления, – это считать всех равными Лао-цзы.
Поэтому Цзэн, будучи знатен, – он был сыном неба, – не был удовлетворен почетом; он владел богатствами вселенной и не находил удовлетворения в драгоценностях.
Хотя государь доставит довольство народу, но он не может сделать этого в такой степени, чтобы поставить сыном неба; возможно, однако, что Цзэн не удовлетворится положением императора. Поэтому, если доставить довольство народу, можно ли этим водворить порядок?! Вследствие этого разумные правители при устроении государства выбирали удобные (для народа) время и дела для доставления ему богатства; они обсуждали подати, имея в виду равномерное обложение бедных и богатых; давали обильные жалованья, чтобы исчерпать добродетели и способности; они делали тяжелыми свои наказания для прекращения коварства и лживости; направляли народ к тому, чтобы он трудом приобретал богатство, делами достигал знатности, за проступки наказывался, а за заслуги получал награды, не думая о милостях, источником которых было бы милосердие. Таково правление императоров.
Когда люди все спят, слепого не узнать; когда все молчат, не отличить немого. Если же заставить первого смотреть, а второго спросить и заставить ответить, то слепой и немой обнаружат свои качества; не слушая слов, не отличить того, кто не имеет плана; не пользуясь данным человеком, нельзя узнать неспособного.
Если же, слушая, требовать соответствия с делом и, пользуясь данным лицом, требовать успешного исполнения, тогда не имеющий плана и неспособный обнаружат (свои действительные качества); даже посредственного человека нельзя отличить от У Хо, если, желая приобрести силача, слушать, что он сам говорит про свои силы. Однако если дать ему большой сосуд, чтобы он поднял его и тем показал свои силы, то обнаружатся сила и бессилие.
В силу этого исполнение обязанностей чиновниками можно сравнить с поднятием сосуда силачом; с назначением на дело определяется глупость и мудрость. Поэтому не берут на службу не имеющих плана и не назначают на места неспособных. Ныне же слова не находят себе применения, и люди считают себя способными к искусным речам. Услугами данного лица не пользуются, а оно выдает это за достоинство, считая, что служба ниже его достоинства. Владыка ослеплен его искусными речами, увлечен его достоинством и относится к такому лицу как к знатному и почтенному человеку. Это – результат того, что правитель не требует для определения зоркости, чтобы человек смотрел, и определения искусности речи ранее ответа. При таком условии ни немого, ни слепого нельзя узнать.
Разумный государь, слушая речи, вменяет в обязанность их применение; наблюдая за действиями, неукоснительно требует положительного результата; в таком случае о пустых теориях и учениях о превосходстве древности не будут говорить, а хвастливые, лживые действия не станут прикрашиваться.
Восемь мнений
Поступки личного свойства ради приятеля называют – не забывать друзей в беде; раздачу общественного имущества определяют гуманностью к людям; пренебрежительно относящегося к жалованью и высоко ценящего собственную личность считают благородным мужем; нарушающего закон и мирволящего родным – достойным; отвергающего службу и любящего дружбу считают за рыцаря.
