Вишу на ветви искривленной,
Баюкая свою печаль.
Ночною птицей приглашенный,
В гнезде у птицы гость бессонный.
Какая тишь! Какая даль!
Ночное море безмятежно,
И алый парус недвижим.
Стада дремотствуют прилежно,
И даже скалы смотрят нежно:
Здесь юг, но как мне слиться с ним?
Тевтонской поступью тяжелой
Тоска чеканить вечно шаг.
Здесь ветер, вольный и веселый,
Здесь воздух полон карманьолой
И птичьим пеньем на ветвях.
В полет мой разум неподъемен,
Хоть сам стремительней стрелы.
Путь легок, потому что темен,
И только в небе мир огромен,
Призывен из полночной мглы.
Мыслитель отрешен от мира,
Но в мир торопится певец.
Пусть недостойны вы, но лира
Звучит и дразнится, задира,
Стучится в дверь глухих сердец.
Вы, чада юга, мне приятны —
Так непорочно вы развратны,
Вы так неискренне честны.
На севере, не зная женщин,
Я с Истиною был повенчан,
Но я бежал от злой жены…
Прошлой ночью я не знал
Сна, скользнув под одеяло.
Ветер жалобно стенал,
Мраком ночь ко мне взывала,
Мак мне сна не навевал,
Совесть спать мне не давала.
Наконец, тоскою полн,
Я побрел на берег моря.
Там дремал какой-то челн,
В нем рыбак, дремоте вторя,
Спал среди уснувших волн.
Сонный челн отчалил вскоре.
Час, – а может быть, и два —
Или год все это длилось?
Явь сознанья помрачилась
Вечной тайной естества:
Все кромешной тьмой покрылось —
И вода была мертва!
Но рассвет настал – и снова
Челн качнулся на волне.
Где он был? Вода багрова!
Кровь ли хлещет в глубине?
Проще самого простого:
Просто сон пришел ко мне!
Не чудо ли! Застыл!
Распластан и недвижим целиком!
Опора что для крыл?
Откуда и куда и чем влеком?
Поднявшийся в зенит,
Он вышел победителем в бою —
И сам собой парит,
Не празднуя викторию свою!
Как Вечность и Звезда,
Отринув Землю Зависти, живет
Он в Небесах всегда —
Блажен, кто смог узреть его полет!
О гордый Альбатрос!
Свои порывы в Небо я стремлю!
К тебе! К тебе! И слёз
Мне не сдержать – так я тебя люблю!
