Конечно, комната у Кэролайн стоила значительно дороже той, где сейчас жила Пенни, зато качественные различия были несопоставимыми. Затем Кэролайн показала ей просторную пристройку. Пенни оглядела помещение, произвела в уме подсчеты и приняла решение:
– Кэролайн, я бы с радостью переехала к тебе. Место просто чудесное. Поскольку моя работа в роли Оливии продлится еще несколько месяцев, я смогу оплачивать аренду. А дальше… начинается неизвестность. Что будет со мной и куда я отправлюсь, когда Оливия встанет во главе Фонда? – Пенни поделилась с Кэролайн надеждами на экспозицию своих картин в одной из крупных галерей. – Как только мои картины начнут продаваться, я буду увереннее стоять на ногах. Если ты готова приютить меня на это время, считай, что мы договорились, – сказала она, протягивая руку.
Кэролайн позвонила ей на следующий день, сообщив, что Оливия приглашает их обеих к шести часам. Чисто дружеская встреча втроем. Мачехи дома не будет.
Без одной минуты шесть Пенни с некоторым беспокойством поднялась на крыльцо особняка. Она до сих пор не привыкла к пропасти, разделявший ее обычную жизнь и мир безграничного богатства. Дверь открылась раньше, чем она успела нажать на кнопку звонка. Кэролайн уже ждала ее. Гилберт, как оказалось, тоже. Кэролайн улыбнулась, а пес встал на задние лапы, протягивая гостье передние. Пенни осторожно отцепила их от куртки и наклонилась, чтобы погладить лоснящуюся черную шерсть Гилберта.
Оливия находилась в гостиной. Она стояла у дальней стены и смотрела на триптих Иеронима Босха. По странной случайности цвет ее джемпера совпадал с ярко-розовым платьем Пенни. Услышав шаги, Оливия повернулась к гостьям:
– Добрый вечер, девушки. Располагайтесь. – Оливия подошла к двум массивным кожаным диванам, стоявшим напротив друг друга, и уселась, предложив приглашенным последовать ее примеру. – Пенни, куртку можно бросить прямо на кресло.
На кофейном столике из ведерка со льдом выглядывала бутылка шампанского. Рядом стояло блюдо с закусками. Лабрадор пристроился возле стола, водя носом.
– Шампанского? Или ты предпочитаешь что-то другое? – спросила у Пенни Оливия.
– Шампанское меня вполне устроит, спасибо.
Пенни вновь задумалась обо всех «за» и «против» жизни мультимиллионеров. Шампанское явно было одним из главных факторов, говорящих в пользу такого образа жизни. Пока гостьи рассаживались, Оливия умело открыла бутылку и наполнила три бокала:
– Позвольте небольшой тост. За продолжение твоего успеха, Пенни! Кэролайн рассказала мне, как гладко все прошло в Брайтоне. – Оливия сделала глоток. – Я искренне признательна за твое согласие быть моим двойником. Смерть отца обрушилась на меня как гром среди ясного неба. Удар был настолько сильным, что я который месяц прихожу в себя. – Она слегка улыбнулась. – Но мне уже лучше. Честное слово! Для отца Фонд был делом жизни. Это его наследие. Он всю душу вкладывал в работу Фонда. Окажись папа с нами… хотя бы на мгновение… он был бы тебе очень благодарен.
– Я счастлива помочь всем, что в моих силах, – ответила Пенни и тоже глотнула вина.
Шампанское в этом доме было неизменно превосходным.
– Мне действительно лучше, – сказала Оливия. – Честное слово! Если ты продержишься на моем месте несколько недель, а лучше – несколько месяцев, скажем до Рождества, я буду тебе ужасно благодарна. Как только я почувствую себя достаточно окрепшей, чтобы снова появляться на публике, я займусь своими прямыми обязанностями.
Оливия отхлебнула вина и снова улыбнулась Пенни. Улыбка была не такой робкой, как прежде, а более открытой и дружеской.
– А ты замечательно выглядишь. Оранжево-розовый цвет тебе идет.
Обе улыбнулись. Разговор продолжался, став непринужденнее. Когда настало время прощаться, симпатии Пенни к своей работодательнице значительно возросли.
Ночью Пенни опять снилась Венеция. На этот раз она одна сидела в роскошном отеле и пила шампанское. Взглянув в окно на узкий канал, она увидела большую черную крысу. Та выбралась на берег и направилась в ее сторону. Прежде чем Пенни сумела ее прогнать, крыса исчезла у нее под ногами.
Глава 11
Вечером следующего дня Пенни отправилась на второе свидание с Оуэном, хотя и сейчас она отказывалась называть их встречу свиданием. Была мысль надеть что-нибудь из гардероба Оливии, но, подумав, она не стала этого делать. Пенни так и не могла привыкнуть к платьям с глубоким вырезом, столь обожаемым мачехой Оливии. Зачем смущать Оуэна и ставить под удар едва начавшееся развитие их отношений? Она остановилась на джинсах и облегающей, но вполне скромной кофточке.
На этот раз они решили встретиться в одном из пабов центральной части Лондона. Затея оказалась неудачной. Зал был полон. На плазменной панели шла трансляция футбольного матча, и от шума хотелось заткнуть уши. Выдержав полчаса, они покинули паб. Осенний вечер выдался сухим и не слишком холодным. Выйдя из паба, Оуэн остановился, отдышался и сказал:
– На улице тише и приятнее. Как ты насчет прогулки?
– Я только «за».
Больше часа они гуляли по центру Лондона. Прошлись по Трафальгарской площади, свернули к Темзе и по пешеходному мосту Миллениум перешли на другой берег, направившись в сторону галереи Тейт, отданной современному искусству. Осенние ветры, бушевавшие несколько дней подряд, стихли. Небо было ясным, но зарево большого города почти скрывало звезды. Помимо огоньков самолетов, без конца пролетавших над головой, над горизонтом различалась единственная звезда, а может, это была планета. Когда они достигли середины ультрасовременного пешеходного моста, Пенни взяла Оуэна за руку и подвела к перилам. Она не торопилась разжимать пальцы. Оба стояли, не замечая людского потока, движущегося в обе стороны.
– Я столько раз проходила по этому мосту, но вечно куда-то торопилась. Сегодня нам некуда спешить. Давай постоим и полюбуемся видом, – предложила Пенни.
Оуэн прислонился к перилам. Его рука лежала на руке Пенни.
– Согласен. Вид того стоит.
К востоку от них виднелся Лондонский мост, а еще дальше – башенки-близнецы Тауэрского моста.
– Ну а Шард просто невозможно не заметить, – сказал Оуэн.
Остроконечный небоскреб напоминал светящееся копье, устремленное в темное небо. Пенни совсем не озябла от прогулки. Ей было хорошо рядом с Оуэном. Настолько хорошо, что она потянулась и поцеловала его в щеку.
– Наслаждаешься вечерним Лондоном? – с улыбкой спросил он.
– Да, и твоим обществом тоже.
Оуэн тоже поцеловал ее, и не только в щеку.
В последующие недели Пенни и Оуэн встречались очень часто. Он нравился ей все больше и больше. Оуэн жил на юге Лондона, неподалеку от Далиджа, и потому их встречи обычно проходили в центре. К этому моменту Пенни уже не сомневалась, что их встречи называются свиданиями. Они вместе ели, выпивали, а однажды даже отправились танцевать. Это была инициатива Пенни, оказавшаяся неудачной, поскольку танцевал Оуэн плохо. Они ходили на выставки в разные галереи, посетили даже Имперский военный музей, однако в менее людных местах оказывались редко. Они ходили, держась за руки; найдя укромный уголок, целовались и обнимались, но не переводили отношения на новый уровень. Пенни было стыдно приглашать его в свою убогую комнату. Оуэн снимал дом вместе с троими мужчинами, куда тоже не мог ее пригласить. Их отношения оставались платоническими. Время шло, и Пенни все отчетливее сознавала, что не прочь сделать шаг к дальнейшему сближению.
