– Коррадо, помоги мне, пожалуйста, и намажь спину. Самой никак.
Это приглашение дотронуться до ее обнаженного тела было вызвано обыкновенной необходимостью. Так Джо объяснила свою просьбу подсознанию. Естественно, подсознание не поверило ни одному ее слову и правильно сделало.
Джо перевернулась на живот. Взяв у нее флакон с кремом, Коррадо встал на колени. Вскоре ее плечи ощутили прохладу крема. Пальцы Коррадо втирали крем в кожу. Потом они переместились ниже, нанося крем вдоль позвоночника. Не спрашивая разрешения, Коррадо расстегнул застежку лифчика, желая покрыть кремом всю спину. От этих прикосновений Джо получала несравненно больше, чем от нанесения крема. Скользящие пальцы вызывали трепет во всем ее теле. Коррадо сказал, что она покрылась гусиной кожей, и спросил, не холодно ли ей. Джо покачала головой, даже не пытаясь говорить. Закончив втирать крем, он снова застегнул лифчик и отодвинулся, оставив Джо в состоянии едва сдерживаемого восторга.
Она пролежала на животе еще минут десять или пятнадцать, чувствуя, как солнце прожаривает ей спину, и одновременно пытаясь охладить свои эмоции. Прикосновения Коррадо были магическими, и Джо отчетливо понимала: ее самообладание не продержится и минуты, если он снова дотронется до ее тела. Дружба дружбой, однако ее чувства к Коррадо были гораздо глубже чисто дружеских. Пусть в разговорах с Викторией и Анджи она и называла любовь иллюзией, врать себе она не собиралась. Нечто более серьезное, нежели дружба, рвалось из ее души, и очень скоро это нечто заявит о себе.
Для Коррадо момент истины наступил под вечер.
Они обедали на яхте. Красный диск солнца только что погрузился за горизонт. Ветерок, проникавший в салон, постепенно охлаждал пространство, успевшее сильно нагреться после знойного дня.
Коррадо приготовил пасту с соусом песто, а Джо – салат с тунцом и яйцами. Когда стало темнеть, он зажег свечу в центре стола. Увидев свою тарелку, Джо была тронута его выбором: этот вид пасты назывался farfalle – за схожесть с маленькими бабочками. Джо упомянула об этом. Коррадо улыбнулся. Колеблющееся пламя свечи бросало красивые отсветы на его лицо.
– Решил побаловать тебя. Я очень рад, что тебе наконец-то удалось увидеть пурпурного императора. На редкость красивая бабочка.
– Знал бы ты, чем питаются эти красавицы. Они обожают гнилое мясо и даже экскременты.
– А ведь глядя на них, не подумаешь. Уму непостижимо, как такие чудесные создания могут питаться подобным.
– Вообще-то, если быть точным, они вообще не едят. Свою пищу они тоже пьют, засасывая хоботками. А ты знал, что бабочки способны определять вкус лапками? У них на лапках есть чувствительные отростки. Им достаточно просто сесть на цветок, и они уже знают, каков он на вкус.
Коррадо поднял голову от тарелки. Джо увидела, что он улыбается.
– Теперь понятно, почему бабочки тебя так интересуют.
– Они очень сложные создания. Многие люди видят в них лишь красивых порхающих существ, тогда как в их природе скрыто столько интересного.
– Этим они не отличаются от тебя, Джо. Скажу честно: хотя меня с первого раза поразил твой облик, я очень скоро понял, что внутреннее содержание еще интереснее.
– Приятно слышать. Как говорят, «не судите о книге по обложке». – Джо отложила вилку. – И здесь доводы твоей лимбической системы перестают действовать. Люди оценивают себе подобных не только по внешнему виду и телесному влечению. Возьмем наших ближайших сородичей – обезьян. Конкретнее, карликовых шимпанзе бонобо. Тех действительно интересует только сексуальное удовлетворение и размножение. Людям требуется больше, и тогда-то встает вопрос о внутреннем содержании.
Их глаза на мгновение встретились. Джо уловила в его взгляде какую-то неопределенность. Затем Коррадо опустил голову, однако к еде не вернулся. Заговорил он не сразу. Джо сидела и терпеливо ждала.
– В последнее время я много думал о своей лимбической системе. И это целиком твоя вина. – Коррадо отхлебнул из бокала, и Джо напряглась, пытаясь угадать его дальнейшие слова. – Пока не появилась ты, я был вполне счастливым гедонистом, живущим одним днем. Ты ведь что-то знаешь, Джо? – Он посмотрел на нее, и его магнетические синие глаза вспыхнули, отражая пламя свечи. – Может, ты не придала тому значения, но твой поцелуй, когда мы промокли до нитки, а потом танцевали под дождем… мимолетный поцелуй, однако он всколыхнул меня до основания. Прежде я ничего подобного не испытывал.
Теперь и Джо стало не до еды. Она тоже сделала большой глоток вина и спросила:
– Стало быть, тебе понравилось?
– Понравилось? Это было что-то удивительное. Я словно получил сильнейший удар электрическим током прямо в мозг.
– Мы опять возвращаемся к лимбической системе?
– В значительной степени да. Мне показалось, будто нечто проникло и целиком захватило всю кору головного мозга. С тех пор… может, даже раньше… я постоянно думал о тебе.
Джо нравилось услышанное, и в то же время слова Коррадо сбивали ее с толку. Неужели этот человек отказывался от своих устоявшихся жизненных принципов? Если да, не явится ли это необходимым толчком для ее перенапряженных эмоций? Может, теперь она наконец-то признает очевидное: она любит Коррадо и любовь к нему проснулась не вчера? Воспользовавшись искренностью признания, она решилась спросить о том, что давно не давало ей покоя.
– Коррадо, ответь мне на один вопрос. Помнишь, как я пригласила вас всех в пиццерию? Это был мой последний вечер в Риме. Почему ты не пришел? У тебя действительно что-то случилось?
Коррадо ответил не сразу, а когда заговорил, в его голосе чувствовалось смущение.
– Я увидел тебя на Пьяцца Навона с мужчиной. Потом Анджи рассказала, что ты встречалась со своим бывшим, но тогда я не знал. Видя тебя с другим… На меня это странно подействовало. – Коррадо посмотрел на нее. – Я почувствовал ревность. Тебе знакомо это чувство?
Джо решила по возможности не драматизировать ситуацию.
– Мне оно очень хорошо знакомо. Поверишь ли, но я даже приревновала тебя к той римской полисвумен?
– Прости… – Он слегка улыбнулся. – Вообще-то, мне не свойственно ревновать. Ревность – ненаучное состояние. Если вспомнить бонобо, разве самец станет ревновать самку, занявшуюся сексом с другим самцом? Разумеется, нет.
– Мне не требовалось видеть, как ты занимаешься сексом с женщиной-полицейским.
Джо делала все, чтобы сохранить его улыбку.
– Конечно. Но ты поняла смысл моих слов. Казалось бы, какое мне дело, что ты общаешься с другим мужчиной? Повторяю, я не принадлежу к категории ревнивцев.
– Однако тебя это задело?
– Задело, – кивнул он. – Я только и думал о том, что может означать твоя встреча с ним. Словом, в голове у меня все перемешалось. Встречаться с тобой в пиццерии было бы ошибкой, и потому я отказался, отправив тебе сообщение. Прости задним числом. Может, тебя утешит печальный факт, что я провел отвратительный вечер. Сидел в полном одиночестве. Спроси Дейзи. Она подтвердит.
