– Вик, я действительно так думала.
– А он спокойно дождался, пока вы приедете в аэропорт, и там огорошил тебя своим признанием. Никакой любви он к тебе, видите ли, не испытывал. Ему был нужен только секс. – Виктория презрительно фыркнула. – Заранее скажи Анджи, пусть меня на свадьбу не приглашает. Если увижу Коррадо, я за свои действия не отвечаю, а мне не хотелось бы портить свадьбу избиением брата жениха.
– Вик, я этого никак не могу, – с улыбкой возразила Джо. – Все знают, что мы провели чудесный отдых как двое добрых друзей. Правда только бы осложнила жизнь Анджи и семье Марио. Сестра накинулась бы на Коррадо, а Марио добавил бы ему еще. Это могло бы вызвать раскол в семье. Нет, на свадьбе мы с тобой будем вести себя образцово. Приветливая улыбка, несколько ничего не значащих слов, но не тех, которые тебе хотелось бы швырнуть ему в лицо. Надеюсь, после свадьбы нам почти не придется видеться с ним.
Но в последних словах Джо отчетливо слышалось сожаление.
К счастью, октябрь оказался еще напряженнее сентября, а новая жизнь в Америке почти не оставляла времени для самокопания. Ее новый кабинет находился в недавно построенном здании на окраине Нью-Йорка. Вскоре она перезнакомилась со всеми сотрудниками своего отдела – очень приятными людьми. В команде она была самой молодой и чувствовала, что все норовят взять ее под свое крыло. Однако мужчинами двигало вовсе не желание уложить ее в постель, хотя были и исключения. Но у Джо ни один из здешних мужчин не вызывал никакого интереса. Ее угощали бургерами, пиццей, бейглами и массой национальных блюд: от кускуса до тако. Джо с радостью узнала, что одним из множества плюсов ее новой работы была возможность посещения фитнес-центра и плавательного бассейна. То и другое позволяло ей сжигать лишние калории. В фитнес-центре имелась боксерская груша – замечательное приспособление на случай, когда мысли Джо возвращались к обаятельному римскому химику.
В середине ноября погода стала портиться. Значительно похолодало, и Джо пришлось полностью обновить гардероб. Прилетев в Нью-Йорк после теплого английского лета и двух недель на средиземноморской жаре, она серьезно недооценила особенности здешнего климата. В свой арсенал одежды Джо добавила теплые колготки, сапоги с мехом и удивительно теплый длинный пуховик. Предоставленная ей квартира была просторной, комфортабельной и сравнительно недорогой. Вскоре Джо привыкла к американской жизни и американскому диалекту. Она покупала молоко квартами, ездила не в метро, а в подземке, и старалась держаться подальше от края тротуаров, тоже имевших типично американское название.
Ей запомнился вечер, когда профессор Дитрих пригласила ее к себе на обед. Других гостей не было, зато Джо встретили три весьма эмоциональные кошки. Они неожиданно запрыгивали на стол, не рискуя получить нагоняй от хозяйки. Это были суррогатные «дети» Вальтрауд Дитрих, причем очень избалованные. Вальтрауд прекрасно готовила. Атмосфера за столом была удивительно легкой, располагающей к разговору. Наверное, поэтому, а может, и по другим причинам Джо заговорила о Коррадо и, не удержавшись, рассказала всю печальную историю их отпуска. К счастью, обошлось без слез; она лишь дважды шмыгнула носом, что можно было списать на простуду. Оказалось, Вальтрауд догадывалась о трагедии, произошедшей в жизни новой сотрудницы.
– Я во время нашей лондонской встречи почувствовала: у вас наверняка что-то стряслось. Выглядели вы измученной, очень несчастной… если честно, налицо были все признаки глубокой депрессии. Сейчас вы совсем другая, чему я очень рада. А тогда ваше состояние меня встревожило. Значит, больше вы с ним не говорили?
– Нет, никаких контактов. – Джо покачала головой. – Официально мы были и остаемся просто добрыми друзьями. Необходимый шаг, чтобы не создавать осложнений семьям. Но неофициально все связи разорваны.
Вальтрауд слушала, не выказывая никаких эмоций. Глаза профессора снисходительно следили за самой пушистой кошкой. Стянув со стола булочку, та играла с ней на полу.
– А если бы он не разбил ваше сердце, вы бы все равно приехали сюда?
Прежде чем ответить, Джо сняла с края бокала кошачью шерстинку и глотнула вина:
– Отвечаю с предельной честностью: нет. Я хотела поблагодарить вас за предложение и отказаться. Сейчас я понимаю, что была полностью околдована Коррадо. Представляете, не найдя никакой приемлемой работы в Италии, я собиралась отклонить ваше удивительное предложение, и все ради любви… или того, что мне представлялось любовью. – Она перехватила внимательный профессорский взгляд. – Может показаться, что я не оценила ваше предложение. Нет, конечно. Я тогда просто утратила способность мыслить логически.
– Любовь способна отключать логику.
Эти четыре слова почему-то удивили Джо. Она знала, что пожилая дама никогда не была замужем. Наверное, Вальтрауд, как и Коррадо, твердо придерживалась убеждения о ненаучности и нежелательности любви. Однако эти слова были произнесены без тени осуждения. Наоборот, в голосе профессора Дитрих прозвучали ностальгические нотки. Затаив дыхание, Джо слушала о тайне из прошлого этой женщины.
– Много лет назад мне пришлось сделать аналогичный выбор. Я была несколькими годами моложе, чем вы сейчас, и работала в Грацском университете. Я встречалась с мужчиной по имени Клаус. Он мне очень нравился. Фактически я думала, что люблю его. И вдруг, нежданно-негаданно, мне предложили работу в Соединенных Штатах. Австрия долго оправлялась после войны, и жизнь в стране была нелегкой. Родные и друзья наперебой убеждали меня согласиться на предложение. Когда я рассказала Клаусу, знаете, что он сделал?
Джо покачала головой. Она была тронута откровенностью, с какой эта великая женщина рассказывала о личной жизни.
– Он тоже сделал мне предложение: стать его женой. – Вальтрауд отхлебнула вина и осторожно пододвинула меньшую из двух черных кошек к краю стола, заставив спрыгнуть на пол. – Я думала несколько дней, после чего сказала «нет». Я выбрала работу в Штатах, и мы расстались навсегда.
– Но ведь ваша дальнейшая жизнь сложилась очень хорошо. Вы сделали фантастическую карьеру. Вы наверняка не жалели об отказе.
Старая дама взглянула на Джо и покачала головой:
– Я жалела об этом каждый день своей жизни. Каждый день. – Ошеломленная Джо не успела вставить ни слова, поскольку Вальтрауд продолжала: – Он очень успешный ученый в своей области. Вернее, был. Думаю, сейчас он уже на пенсии. Женился на моей бывшей однокласснице. У них родилось трое прекрасных сыновей. Жизнь подарила ему немало счастья.
– Но ведь вы тоже были счастливы?
– Да, была. Я многого достигла в жизни, и у меня более чем достаточно оснований благодарить судьбу. Но я всегда буду жалеть, что рассталась с Клаусом. – Профессор Дитрих опустила голову, погрузившись в воспоминания, затем снова взглянула на Джо. – Ваш Коррадо хотя бы облегчил вам принятие решения, не правда ли?
Эти слова продолжали звучать в голове Джо, когда она на такси возвращалась домой. В каком-то смысле, Коррадо сам решил за нее. Не он ли говорил, что она наверняка пожалеет, если откажется от работы в ООН? По прошествии времени, вспоминая тот разговор, Джо сознавала: Коррадо был прав. С каждым днем ей все больше нравилась новая работа. Здесь у нее наконец-то появилась возможность применить все, над чем она так долго и усердно трудилась, и внести настоящий вклад в общее дело. Она не строила иллюзий и не считала жизненно важной свою роль в спасении планеты, но и не отрицала, что занимается нужным делом. По странной иронии, Коррадо даже помог ей, хотя тогда это не воспринималось как помощь.
