Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появился Ду Ю с широкой улыбкой на лице. Едва войдя в комнату, он закашлялся.
— Если и дальше будешь столько курить, заработаешь рак — помяни мое слово, — пробормотал сосед, приоткрывая дверь, чтобы немного проветрить комнату. — Братец, для самоубийства ты выбрал крайне медленный метод.
Фан Му ничего не ответил, лишь горько усмехнулся, сидя с нахмуренными бровями.
Появление Ду Ю заставило его осознать, что все это время он раздумывал над материалами дела, увиденными сегодня днем. И до сих пор пребывал в том же состоянии, что и в кабинете профессора Цяо. Казалось, у него внутри возник какой-то другой Фан Му, овладевший всем его существом. Он даже размышлял совсем по-другому; от этого второго Фан Му, как от вредной привычки, было очень трудно избавиться.
Утрата контроля привела его в ужас.
Ду Ю осторожно подошел и наклонился к нему.
— Что с тобой? — спросил он.
— Со мной? Ничего, все в порядке.
— Тогда чего ты опять такой мрачный? Весь в мыслях?
Фан Му прикрыл глаза, но мгновение спустя широко распахнул их и улыбнулся.
— Правда, я в порядке. Пойдем-ка перекусим где-нибудь.
Глава 14
Ваза Грейсона Перри
В доме семейства Цин царила паника.
С трубкой от беспроводного телефона в руках Цин Бинсянь тревожно мерил шагами гостиную. На диване у стены сидела его жена, Ян Син, с глазами, покрасневшими от слез. Несколько девушек-коллег поддерживали ее с двух сторон и бормотали бесполезные слова утешения.
Цин Бинсянь поглядел на настенные часы. Было уже девять вечера. Он снова взялся за трубку и начал ожесточенно жать на кнопки. Увидев это, Ян Син перестала рыдать и выпрямилась, с надеждой глядя на телефон у мужа в руке.
На звонок ответили. Коротко переговорив с кем-то на другом конце, Цин Бинсянь дал отбой. Затем развернулся к жене, но, не в силах встретиться с ней взглядом, лишь покачал головой.
С пронзительным криком раненого животного Ян Син опять повалилась на диван. Рыдания душили ее; она закашлялась и побагровела.
Цин Бинсянь подскочил к ней и звучно похлопал по спине. Она снова закашлялась, потом зарыдала с новой силой.
— Мне все равно, что ты будешь делать, Цин Бинсянь, — заявила она, тыча в мужа худой рукой, похожей на куриную лапу, — но ты найдешь нашу дочь и вернешь ее домой! Что ты за отец, если клиенты для тебя важней собственной дочери?
И, схватив диванную подушку, она запустила ею в мужа.
Цин Бинсянь дал подушке удариться об него и упасть на пол. Кто бы мог подумать, что его обычно сдержанная жена, ассистент профессора в Университете, превратится в орущую ведьму? При виде нее его сердце преисполнилось страхом. Он отвернулся, обвел комнату взглядом и воскликнул:
— Маленький Чен!
Маленький Чен, его водитель, немедленно возник на пороге кухни. Утирая с подбородка потеки от лапши быстрого приготовления, он ответил:
— Я здесь, босс!
— У нас есть еще листовки с объявлением о пропаже?
— Немного есть.
— Тогда поехали. Сделаем еще сотню копий и расклеим.
С этими словами Цин Бинсянь схватил пиджак и направился к дверям. Обуваясь, оглянулся на жену — та беззвучно рыдала на плече у коллеги. Он сделал глубокий вдох, открыл дверь и вышел на улицу.
* * *
Домой Цин Бинсянь вернулся только в два часа ночи. Тихонько отпер замок — свет в гостиной еще горел, но она была пуста. На цыпочках он прошел в спальню. Его жена спала, разметавшись на постели, с заплаканным лицом. К груди она прижимала что-то из дочкиной одежды.
Сердце Цин Бинсяня сжалось от боли. Он осторожно прикрыл дверь и вернулся в гостиную. С минуту отупело постоял там, потом стянул помятый пиджак и прилег на диван.
Расклеивая листовки, они поссорились с какими-то охранниками, и один из них, молодой и нахальный, схватил фотографию его пропавшей дочери и разорвал на клочки. Разъяренный, Цин Бинсянь оттолкнул негодяя, и в результате их с водителем, Маленьким Ченом, сильно избили. Хорошо хоть на допросе в полицейском участке дежурный смилостивился над Цин Бинсянем и отпустил его, ограничившись предупреждением.
Беспокойно подремав на диване пару часов, Цин Бинсянь поднялся и решил расклеить оставшиеся листовки в дальних районах города. Потирая глаза, он попытался открыть входную дверь, но снаружи что-то мешало. Он приналег сильнее, и дверь открылась. На пороге стояла большая картонная коробка.
На секунду Цин Бинсянь замер, а потом начал яростно срывать с нее скотч. Стоило приподнять крышку, и из коробки вырвался отвратительный запах.
Его дочь, Цин Цзяо, лежала внутри — голый труп, покрытый глубокими ранами.
* * *
Перед зданием Департамента общественной безопасности Тай Вей с другими офицерами уже включили сирены и собирались отъезжать, но тут Тай Вей заметил Чжао Юнгуя — тот бежал к другой полицейской машине. Опустив стекло, он позвал:
— Старый Чжао, ты куда?
— В Хэган, — бросил тот, садясь за руль, и сразу сорвался с места.
По сосредоточенности коллеги Тай Вей понял, что у него наконец появилась зацепка.
Он подумал о другом нераскрытом убийстве — в госпитале, — а потом о своем сегодняшнем пункте назначения. Потом махнул рукой и сказал:
— Ладно, поехали.
Опять они направлялись в кампус Университета Цзянбина. Тай Вей не мог понять, что, черт побери, с этим местом не так — за последние три месяца были убиты двое студентов и жена сотрудника хозчасти. А теперь, насколько ему было известно, погибла профессорская дочь.
Прямо какое-то проклятие… Хотя нет, проклятий не бывает.
Полицейские машины пронеслись через весь город и въехали в университетский кампус. По обеим сторонам дороги поднимались многоэтажные здания; кампус впечатлял современностью и новизной. Но казалось, что эти мирные башни цвета слоновой кости обволакивает густой мрачный туман, который даже солнечным утром витал в воздухе, нагоняя ужас.
Тай Вей знал, что по самому характеру их работы многие его коллеги стараются иметь при себе какой-нибудь талисман. Раньше он смеялся над подобными предрассудками, но теперь, мчась по кампусу Университета Цзянбина, ощущал, как его охватывает тяжелое предчувствие, и жалел, что не носит с собой сувенир на удачу, чтобы усмирять страхи.
Полицейские из районного участка встретили их у въезда в жилой квартал Университета. Правда, показывать дорогу им не пришлось: во дворе одного дома уже собралась толпа.
Нащупав за ремнем пистолет, Тай Вей вылез из машины и скомандовал:
— Приступаем к работе!
* * *
