А Недотрога вполне себе ничего… Не сказать, что красавица, но лицо очень располагающее. К таким прохожие обращаются с вопросом, как пройти к королевскому дворцу, жены приходят пожаловаться на гулящих мужей, а гулящие мужья – за утешением. Одним словом, идеальная шпионка. Жаль, не завербуешь. Золотистые прядки завиваются вокруг личика. Живая мимика. Жесты точёные и плавные. Когда разговаривает, чуть касается собеседника – запястье, кисть, плечо, карман жилета на груди. Тот, кто назвал её Недотрогой, обладал изрядным чувством юмора. Фигурка такая… приятная. Есть, за что подержаться, и ничего лишнего. Я бы тоже с удовольствием дал ей потрогать… что-нибудь…
– Я знаю, что вы недавно вернулись из посольства в Флаоре, – звучал её мелодичный голос. – Говорят, там возник какой-то конфликт? Очень бы хотелось услышать обо всем из первых уст.
Хм, что тут скажешь: то, что эра не участвует в политических играх, ещё не означает, что ей о них ничего не известно.
– Да, там сложилась непростая ситуация, – Тагард Карэдас, счастливый жених, по совместительству – национальный герой, которому, возможно, удастся бескровно и почти бесплатно решить одну из важнейших стратегических задач экономики нашего государства, распушил хвост.
Как бы ему потоньше намекнуть, что петух с парой ярких перьев в заднице ещё не павлин?
Если описывать монира Тагарда двумя словами, то это офицер и джентльмен. В смысле, дебошир и бабник. Потомок древнего, но обедневшего рода. Не без усилий Тагарда, кстати сказать.
– Вы не представляете, эра, наше посольство обвинили в шпионаже! – продолжил он.
А что ещё оставалось местному правительству? Представители посольства вдруг начали прилюдно обсуждать факты, которые были известны крайне ограниченному числу лиц. Особо приближенных к трону Флаоры. Послы, вашу мать! Мало вас эта самая мать порола в детстве.
– Это же смешно! – негодовал Тагард.
Это тебе смешно. А вот моему информатору было совсем не до смеха, когда он петлял по улицам, уходя от преследования флаорских ищеек.
– Мы оказались в полной изоляции: ни балов, ни раутов, ни приемов. Местной знати было строго запрещено поддерживать с нами отношения. Да что там: нам вообще запретили покидать территорию резиденции. Месяц тоски и вынужденного безделья. А сколько всего полезного можно было бы сделать за это время!
Да уж. Сколько бутылок вина выпить, сколько борделей посетить, опиумных притонов почтить своим невменяемым присутствием…
– И чем же закончилось дело? – доброжелательно поинтересовалась эра.
– Мы много работали над урегулированием ситуации, – с чувством собственной значимости ответил Тагард. – Официальных извинений, правда, так и не дождались, но обвинения были сняты.
Герои! Трудяги! И мы чуть-чуть подсобили. Так, выдвинули встречные обвинения – мелочь, конечно. Пришлось срочно обнаружить в родном государстве флаорского шпиона. "Обнаруживать" было жалко. Целых два года ему дезу сливали. Но чем ни пожертвуешь ради общего блага…
– Простите, принцесса, большего рассказать не могу, – важно завершил жених. – Сами понимаете, государственная тайна. Теперь моя очередь тянуть фант?
Тагард вытянул колечко, которое было опознано как принадлежащее Равелиссе Ларти. Единственным ликвидным активом, доставшимся монире от непоследних по происхождению родителей, являлась яркая внешность. Которую мона и монетезировала с завидной эффективностью. Направо и налево. А так же вперед и назад. Что скрывать – по собственному опыту знаю.
Тагард старательно изобразил мыслительную деятельность и озвучил свое задание:
– Равелисса, скажите, а какая у вас самая заветная мечта?
Лисса похлопала ресничками и смущенно ответила:
– О чём же еще может мечтать девушка? Выйти замуж за благородного монира.
И впрямь, раз уж мечтать, так о несбыточном…
Следующим фантом оказалась запонка Грэйди Ровиньера. Грэйди – славный малый. Хотя какой же он малый? Пальца на четыре выше меня и примерно на столько же лет старше. Несмотря на то, что мы являлись подданными разных государств, время от времени мы пересекались на официальных мероприятиях. Он достиг больших успехов в армии Астани и устойчивого положения при дворе. Которое стало практически незыблемым после того, как внезапно, вместе со всей семьей, скончался его дядя, владевший соседним с Тойзми поместьем.
Равелисса томно взглянула на него сквозь ресницы и мурлыкающим голоском спросила:
– Грэйди, расскажите, а какой должна быть избранница благородного монира?
Тот хмыкнул:
– А мне-то откуда знать?
– Грэ-эйди, ну, не упрямьтесь. Кому бы вы предложили руку и сердце?
– Однозначно женщине.
– Я же серьёзно спра-ашиваю, – Равелисса надула губки.
– А я серьёзно отвечаю. В том, что она должна быть женщиной, я совершенно уверен. А на счёт остального – пока нет. Скажем так, – он вновь хмыкнул, глядя куда-то себе под ноги, – пока я не встречал такой, с которой захотел бы связать свою, надеюсь, ещё долгую жизнь.
С этими словами он потянулся за следующим фантом, развернул бумажку, обнаружил в ней сережку и изобразил на лице озарение:
– О, вот кто нам ответит, какой должна быть мона, чтобы ей предложили стать женой! Ну, же, мона Ливиния, откройте нам тайну, – произнес он с интонацией "Скажи, деточка, как тебя зовут, и дядя даст конфетку".
Ливиния Тойз, совсем юная девушка – первый год на ярмарке невест – вспыхнула не то от негодования, не то от смущения, но воспитанно смолчала, опустив глаза. Да, невеста вполне себе ничего для дебютантки. Если бы не бледное лицо и тени под глазами. Не иначе как жених спать мешает? Замечательно, консультацию давать не нужно, вычёркиваем.
– Грэйди, ваш вопрос бестактен, – вмешалась Недотрога.
– Благодарю вас, эра, но я отвечу. Моя мама, Грэйди, говорит, что для того, чтобы благородный монир предложил руку и сердце, мона должна быть добродетельна и иметь достойное приданое.
Ой! А у мышки Ливи есть зубки! Отвечала она Грэйди, всем своим видом являя образец той самой добродетели и скромности, однако удар достиг своей цели, и Лисса поморщилась..
Тем временем Ливиния вынула очередной фант.
– Руден, это ваше?
Так вот кто сидит ко мне спиной! Хотя логично. Куда же Тагард без Красавчика Рудди? Руден Глок был гол, как голова грифа. Да и благородством кровей похвастаться не мог. Но ни одна светская вечеринка без него не обходилась. Откуда же срЕдства? От друга, вестимо. Никто не потратит ваши деньги так, как Красавчик Рудди – изящно, непринужденно и без малейших угрызений совести. В настоящее время эта рыба-прилипала паразитировала на тельце нашего жениха. Точнее, не нашего. И возможно, уже не жениха.
– Вы тоже были в Флаоре? – обратилась Ливиния к другу своего жениха. – И что вам там понравилось больше всего?
