– Тебе так нравится моя задница?
– Нет, скорее ты весь.
Я еще раз сжала его член, и его глаза затуманились, именно так, как мне нравилось. Что-то определенно проснулось у меня между ног, но сейчас все мое внимание было посвящено ему. Кончики его пальцев скользнули по моим щекам, его прикосновение было нежным, благоговейным.
Хватит валять дурака.
Я обхватила губами головку его члена. Он зарылся пальцами в мои мокрые волосы, крепко вцепился. Я скользнула языком по головке, дразня чувствительный край, прежде чем спуститься ниже и потереться о сладкое местечко. Я вбирала его глубоко, сильно посасывая, снова и снова. Он двинул бедрами, вдавливаясь глубже мне в рот. Уж простите, но я никогда не совершенствовалась в искусстве глубокого минета. Мэл заставил меня захотеть этому научиться. Что-то подсказывало мне, что он не будет возражать против небольшой практики. Одной рукой я массировала его яички. Другой придерживала основание члена, не давая ему проникнуть слишком далеко и заткнуть мне рот на манер кляпа. Но я брала его глубоко, как только могла, отстраняясь, чтобы одарить его вниманием своего языка. Обводя налитые вены и играя с головкой.
Пальцы в моих волосах напряглись, слегка причиняя боль. Но все было в порядке. Все было хорошо. Мне чертовски нравилось, что я довожу его до такого состояния.
Я втянула его глубже и начала сильно сосать, доводя мужчину до исступления. Он кончил с криком, войдя мне в рот настолько глубоко, насколько позволяла моя рука. Я сглотнула.
Кто сказал, что романтика умерла?
Он стоял, тяжело дыша, безвольно свесив руки и закрыв глаза. Черт, он был идеален. Я медленно встала, онемевшие колени подрагивали. После орального секса, кажется, всегда наступает такой момент застенчивости. Может быть, мне надо было быть самодовольной, напустить на себя немного заносчивости. Вот только душ был для этого не вполне подходящим местом.
Мэл открыл глаза и уставился на меня. Обнял за плечи, притянул к себе, покрывая лицо нежными поцелуями.
– Спасибо, – голос звучал приглушенно из-за того, что мужчина уткнулся мне в кожу.
– Не за что.
– Мне жаль твоих родителей, тыковка. Чертовски жаль.
Мои пальцы непроизвольно сжались у него на бедрах. Когда-нибудь я перестану так реагировать, забуду об этом.
– Мне жаль твою маму.
– Да. – Он быстро потер мои руки, поцеловал меня в макушку. – Нам нужно думать о хорошем. И закажи чертову порцию яичницы с беконом. И вафли тоже. Ты любишь вафли?
– Кто же не любит вафли?
– Вот именно. Тех, кто не любит вафли, следует отправить в гребаное исправительное учреждение. Их надо там запереть и выбросить ключ.
– Точно.
– Хватит о грустном на сегодня, – хрипло произнес он.
Он взял мыло и стал намыливать меня, уделяя особое внимание груди.
– Есть еще кое-что, о чем, я думаю, нам следует поговорить, – сказала я, пока он усердно оттирал какое-то воображаемое пятнышко на моем левом соске. По правде говоря, это было довольно приятно.
– О чем? – спросил он.
– Ну, о том, о чем ты говорил прошлой ночью, когда мы вернулись в номер. О создании семьи.
Его рука замерла, накрыв мою правую грудь.
– О создании семьи?
– Да. Ты сказал, что относишься к этому действительно серьезно. Даже выбросил все презервативы в окно и спустил в унитаз мою таблетку.
– Это чертовски серьезно. Мы трахались?
Я захлопала ресницами и одарила его невинным, хотя и несколько раздраженным взглядом.
– Нет. Конечно, нет.
Белки его глаз ярко вспыхнули.
– Боже… Ты чуть не довела меня до сердечного приступа.
– Прости. – Я поцеловала его в грудь. – Ты правда выбросил в окно все свои презервативы. Но не смог найти, где я храню свои таблетки. Затем ты улегся и принялся давать имена всем нашим детям.
– Всем?
– Я так понимаю, мы можем остановиться на выводке отпрысков счастливым числом тринадцать?
Его брови полезли вверх.
– Черт. Хм, а может, не будем, а?
– Может, оно и к лучшему. Троих из них ты собирался назвать Дэвидами. Это вызвало бы путаницу.
– Просто интересно, сколько дерьма я наговорил прошлой ночью?
– Не слишком много. Ты пару раз свалился с кровати, когда попытался вылизать мне пальцы на ногах, а потом заснул.
Он смыл с рук мыло и потянулся за шампунем, чтобы втереть его мне в волосы.
– Ох, – выдохнула я. – Нежнее.
– Что не так?
– А ты не помнишь?
Он слегка повернул голову и покосился на меня.
– Что на этот раз?
– Ты нечаянно слегка заехал мне по голове, когда упал с табурета у барабанной установки.
– О, нет. Блин. Энн…
– Ты не причинил мне вреда. Там всего лишь небольшая шишка.
С вытянувшимся лицом он тщательно смыл с моих волос шампунь, нанес кондиционер, продолжая качать головой и сильно хмурясь.
– Эй, – я ухватила его за подбородок. – Все в порядке. Правда.
– Я заглажу вину.
– Ты уже это сделал. – Я положила руку на его сердце, чувствуя, как оно бьется под моей ладонью. – Ты выслушал мою историю и не осудил меня. Рассказал, что с тобой происходит. Это так много, Мэл. Действительно много. У нас все хорошо.
– Я сделаю лучше. Это, блин, больше не повторится.
– Хорошо.
– Я серьезно.
– Я знаю, что ты серьезен.
Он бросил на меня недовольный взгляд, а затем внезапно улыбнулся.
– Я знаю, что я тебе подарю. Уже давно это обдумываю.
– Не нужно мне ничего дарить. Хотя вафли действительно были бы кстати, я умираю с голоду.
Я закончила ополаскивать волосы и была готова выйти из душа.
– Ты получишь больше, чем вафли. – Мэл обнял меня со спины, его ладонь скользнула вниз, между моих ног. Он начал легонько водить пальцами взад-вперед по моим половым губам. – Во-первых, тебе тоже нужно кончить.
– Ладно.
Он усмехнулся мне в ухо.
– Ты так любезна, когда речь идет о твоих оргазмах. Мне нравится.
Я обвила руками его шею и крепко прижала к себе. Он поднес руку ко рту, смачивая пальцы. Затем, дразня, скользнул одним пальцем мне между ног. По мне с головы до пят пробежали мурашки. Он медленно надавил, затем отодвинулся, обводя контуры входа и увлажняя половые губы. Он завел меня в мгновение ока, заставив дышать быстро и прерывисто. Я выгнулась у него под рукой.
