– Он никогда не появляется в присутствии посторонних. Хотя, конечно, жаль… Если бы вы действительно смогли поговорить с отцом, то это хотя бы стало доказательством того, что он реален.
– А если мы отъедем подальше от дворца, туда, где магическая защита исчезнет?.. – было видно, что Каладиус действительно загорелся данной идеей.
– Боюсь, мы только напрасно поджаримся на солнцепёке, мессир, – развёл руками Кол. – Сомневаюсь, что он появится, если только вы не умеете вызывать духов. Дело в том, что он сильно предубеждён в отношении волшебников. Отец на дух не переносит Солану, и был крайне разозлён, когда узнал, что я еду к вам.
– Эх, будь у меня силы, я непременно попробовал бы! – с горечью вздохнул старый маг. – Но сейчас вы правы – эта прогулка убила бы меня.
– Значит, вы всё же допускаете мысль, что всё это – не плод моего воображения? – в очередной раз спросил Кол.
– Я допускаю любую мысль, друг мой. Увы, но в остальном я бессилен. Я обещаю поискать какие-либо сведения о подобных феноменах, но весьма сомневаюсь, что что-то отыщется… Но что это за волчок?.. – подумав какое-то время, воскликнул Каладиус. – Совершенно очевидно, что это – не простая игрушка, и она несёт в себе какой-то смысл. Даже если призрак отца – лишь ваша галлюцинация, этот волчок должен что-то значить… Так вы говорите, что призрак явился вам задолго до вашего отправления к Герцогине?
– О, за очень много лет до этого, мессир!
– Значит, это никак не связано… – пробормотал Каладиус. – И этот волчок уже тогда был при нём?
– С самого первого появления. И с тех пор он с ним не расстаётся.
– Совершенно непостижимая вещь… – массируя пальцами виски, прошептал Каладиус. – И почему всё это происходит именно сейчас, когда я уже так немощен?.. А как вы думаете, друг мой, ваш отец не хочет, или не может являться кому-то ещё?
– Я не знаю, мессир, – честно ответил Кол. – Но он никогда не появлялся при посторонних и всегда исчезал ещё до того, как кто-то приходил.
– Однако же, вы утверждаете, что он оказывал неоценимую помощь в ваших делах?
– Да, мессир. Он всегда предупреждает меня об опасности, когда я нахожусь на задании. Сообщает о том, где находится враг, или же указывает, где отыскать цель.
– И он никогда не ошибался?
– Нет, мессир.
– А как вы думаете, могла бы вам то же самое подсказать ваша интуиция?
– Думаю, да… – крепко задумавшись, ответил наконец Кол. – Во всяком случае, в большинстве случаев. Полагаю, что чаще всего я и сам догадывался о том, о чём он сообщал мне…
– А можете ли вы вызывать его по своему желанию?
– Обычно он сам появляется всякий раз, когда это нужно, – пожал плечами мастер Теней. – Если я и призываю его, то, во всяком случае, это происходит неосознанно. Я привык думать, что отец появляется сам, когда сочтёт это нужным.
– А могу ли я попросить вас как-нибудь рано утром, пока ещё не будет слишком жарко, отъехать на пару миль от дворца и попытаться призвать его? И если он явится, попробуйте уговорить его встретиться со мной. Если он даст согласие, я готов выбраться из своего дворца.
– Хорошо, мессир, я сделаю это, – пообещал Кол, хотя, признаться, сильно сомневался в результате.
***
Кол уже дважды садился на коня, чтобы отъехать ещё дальше от оазиса, и теперь находился милях в трёх от него. Проклятая пустыня была совершенно одинаковой во все стороны, поэтому больше всего мастер Теней боялся заблудиться. Он пытался примечать какие-то особенности, когда ехал сюда, но прекрасно понимал, как легко можно спутать один куст колючей акации с любым другим. Даже следов лошади на этой сожжённой почти до состояния камня земле было не разглядеть. И однако же он не мог позволить себе взять проводника, потому что тогда призрак вовсе не явился бы к нему.
– Отец! Отец! – вновь позвал он, спешившись.
Солнце уже поднялось над горизонтом, так что света было вполне достаточно, но жары ещё не было. Впрочем, сейчас, накануне зимы, жар спадал даже здесь, а уж ночами и вовсе было жутко холодно. Кол ощутил это на себе – выбравшись на поверхность с первыми лучами солнца, он поёжился от холода, несмотря на то что находился ещё в защищённом чарами оазисе.
Подышав на порядком замёрзшие ладони, Кол огляделся. Разумеется, Плинна нигде не было. Скорее всего, он просто не хотел являться, потому что Каладиус заверял, что даже на расстоянии полумили от его дворца все защитные заклинания уже не могли оказывать существенного влияния. Так что, выходит, что ничто уже не мешало вздорному духу явить себя.
Впрочем, быть может, он действительно в то время, когда не мог быть поблизости от сына, пребывал в неком месте, возвращение откуда было делом трудным и долгим? Если вспомнить, то после отъезда из башни Соланы отец впервые являлся довольно поздно, когда корабль находился уже во многих милях от берега.
И вновь на душе стало паршиво… Если этот призрак не был плодом воображения, то каким же поганым сыном был он, Кол, обрекая отца на подобные страдания!.. Сейчас ему, пожалуй, как никогда хотелось, чтобы всё это оказалось лишь галлюцинациями.
– Отец!
Никого. Разумеется, он не придёт. Он знает, для чего его зовут, а потому не придёт. Кол растерянно взглянул на лошадь, словно надеялся, что она подскажет ему, что же делать дальше. Оставаться здесь и ждать, что Плинн, может быть, появится, или же возвращаться? Где-то через час солнце поднимется настолько, что станет очень жарко. Уже сейчас его лучи, такие слабые в это время на севере, начинали припекать спину. Впрочем, при желании такую жару можно стерпеть – это будет похоже на очень жаркий летний день в Латионе. В конце концов, можно укрыться в чахлой тени этих колючих кустов. Хотя на них совсем не было листьев, но какую-никакую тень они всё же создавали. Только будет ли в этом толк?..
Немного поразмыслив, Кол всё же решил остаться здесь на некоторое время. У него была с собой вода, так что на этот счёт можно было не беспокоиться. Он отвёл коня к купе наиболее рослых колючек и привязал так, чтобы бедное животное оказалось в жиденькой тени. Сам он, скинув ненужный уже плащ, сел на него, меланхолично глядя на мёртвый пейзаж вокруг.
Не станут ли беспокоиться о нём? Каладиус предупредил, что, хотя он и может следить за окрестностями дворца, но ни за что не станет этого делать, опасаясь спугнуть Плинна. Вдруг они решат, что он оказался настолько безмозглым, что заблудился? Что ж, в таком случае мессир отправит за ним баининов.
Мёртвая тишина этого места угнетала. Не было шелеста листьев или травы на ветру, не было чириканья вездесущих мелких птах. Стояло полное безветрие, так что даже песчинки не шуршали по каменистой почве. Лишь его лошадь недовольно фыркала время от времени, таким образом, вероятно, выражая всё, что она думала по поводу своего всадника.
Пустыня Туум… Наверное, одно из самых безжизненных и убийственных мест в мире… Интересно, а на что похожи те места, где пребывает сейчас его отец? Что ощущает он, будучи там? Чувствует ли он себя подобно путнику, заблудившемуся в жаркой пустыне без капли воды? Или, быть может, это больше похоже на состояние утопающего, привязанного к камню, лежащему на тёмном морском дне? Где нельзя ни вздохнуть, ни увидеть, а можно лишь чувствовать чьи-то леденящие прикосновения к коже?..
