Мастер Теней теперь уже точно понимал, что на торговца не стоит давить, и вообще не стоит идти напролом. Соврод был не одним из тех мелких жуликов, которые готовы продаться за пару монет и мочат штаны, едва лишь прижать их чуть сильнее. Конечно, можно было бы козырнуть Гильдией, но и тут результат был бы непредсказуемым. Так что нужно было действовать по всем правилам охоты – расставлять силки, прикармливать дичь и набраться побольше терпения. В общем, делать то, что Кол умел лучше всего. Увы, но, похоже, придётся задержаться в Саррассе ещё на какое-то время…
Глава 22. Страшная тайна
Несмотря на заверения Кола, за время их пребывания в Шатре нёбо его настолько привыкло к терпковатому и насыщенному вкусом южному вину, что пунтское теперь казалось каким-то невнятным и кисловатым на вкус. Тем не менее, он забрал всю партию привезённых ему бутылок ликонтийского, причём Соврод специально отметил, что это – вино урожая 1748 года, то есть лучшее из всех. Может быть, этим он хотел набить и без того немалую цену (за те же деньги в Латионе можно было бы купить чуть ли не вдвое больше пунтского), но Кола это нисколько не беспокоило.
Более того, несмотря на то, что почти все бутылки он тут же преподнёс в качестве подарка магистру Алтисану, чей интерес к благородному напитку был запримечен им уже давно, мастер Теней тут же заказал новую партию, теперь уже в два раза большую. Ему важно было укрепить связь с Совродом, и для этого он готов был тратить любые суммы, даже если вино после доставки придётся просто выливать в выгребную яму.
Зато он стал довольно частым гостем в текстильной лавке. Соврод, похоже, проникся симпатией к интересному иностранцу, позволяющему коротать время за разговорами и игрой в шахматы. При этом они иногда откупоривали бутылочку ликонтийского, но пили мало.
Соврод тоже нравился Колу. Он не был особенно образован или начитан, но обладал своеобразной житейской мудростью, нажитой богатым жизненным опытом. С ним было действительно интересно общаться, не говоря уж о том, что он оказался непревзойдённым игроком. Кол, как ни тщился, не мог выиграть ни одной партии. Однако же, оба играли с интересом – мастер Теней увидел в сопернике отличного учителя, а тот, в свою очередь – волевого бойца, победа над которым не давалась без ожесточённого боя.
Познакомил Кол Соврода и с Крохой – тот всегда был хорошим собеседником, способным прижиться в любой компании. Поскольку нельзя стать добрыми друзьями, не зная даже имён, Кол представился торговцу своим настоящим именем, а Кроха назвался Дирбом. Было ли это его настоящее имя – Кол, разумеется, не знал. В Гильдии было не принято копаться в прошлом, так что их имена, равно как и сведения о предыдущей жизни, были прочно укрыты под надёжными замками архивов.
Соврод, чей род деятельности был связан с довольно специфическим бизнесом, привык не интересоваться, чем зарабатывают на жизнь его собеседники. Для себя он сделал вывод, что эти двое, возможно, и являются торговцами, но что-то в их поведении и даже выражении лиц намекало на куда более сложную биографию. Они довольно много путешествовали – Кол, а особенно Кроха то и дело рассказывали какие-то дорожные байки. Возможно, они были наёмниками, которых иногда вербуют для защиты торговых караванов.
Месяц весны подошёл к концу, наступил импирий
29. С каждым днём как будто становилось всё жарче, хотя, разумеется, самое страшное пекло было ещё далеко впереди. Кол очень хотел надеяться, что они сумеют выбраться из Саррассы до начала лета, но загадывать было глупо. Он не знал, сколько ещё пройдёт времени, прежде чем он решится на активные действия. У него была лишь одна попытка. Если он спугнёт Соврода, то ниточка, тянущаяся к некромантам, вновь будет оборвана.
Какое-то время стратегия Кола заключалась в том, чтобы представиться торговцем магическими раритетами и попытаться сыграть на имеющихся у него текстах. Однако такой подход имел существенный недостаток – Соврод понял бы, что этим случайным, казалось бы, знакомым известно о его связях с опальным Орденом, и почти наверняка исчез бы прежде, чем Кол сумел убедить его в чистоте своих устремлений.
Озарило мастера Теней внезапно. В один из дней, когда Кол, ненадолго оставшись один, меланхолично вспоминал об отце, надеясь, что тот всё-таки появится, он вдруг понял, как ему нужно действовать. Уж если что и может заинтересовать прячущихся ото всех некромантов, так это призрак, годами следующий за своим сыном. Конечно, если связь Соврода с некромантами ограничивается лишь тем, что он завозит для них товары, этот путь не сработает. Но тогда уже можно будет пробовать что-то иное. А пока что такое решение выглядело лучшим из вариантов.
Прошло уже довольно много времени, и отношения между ним и Совродом вполне можно было назвать приятельскими и даже дружескими. Причём Кол относился к контрабандисту с искренней симпатией, что было очень важно, ибо такие люди остро чувствуют любую фальшь. Кол навещал его лавочку три-четыре раза в неделю, обычно в компании Крохи, и проводил там за игрой в шахматы около двух часов. Эта игра способствовала неспешной беседе об отвлечённых вещах, в процессе которой каждый говорил о чём хотел и смолкал, когда говорить было не о чем.
В один из таких дней Кол явился один, специально оставив Кроху дома, ведь тот был не в курсе того, что его бывший наставник видит призраков. Соврод, как обычно, весьма радушно встретил посетителя в лавочке, в которой было на удивление прохладно вопреки жаре, царившей на улице, и тут же, без лишних слов принялся расставлять фигурки на доске. Однако же Кол, напустив на себя печальный вид, остановил его.
– Прошу вас, друг мой, давайте сегодня обойдёмся без шахмат, – он поставил на пустующую доску две бутылки вина – ликонтийское и жосседе
30, поскольку знал, что Соврод предпочитает именно его.
– Вижу, у вас есть печальный повод, Сан?
Совроду было чуть за пятьдесят, но в его отношении к Колу иной раз сквозило нечто почти отцовское. Торговец лет десять назад потерял всю семью во время одной из многочисленных эпидемий, так что, кажется, Кол действительно отдалённо напоминал ему сына, которому сейчас, наверное, было бы немногим меньше тридцати. Так старик всегда обращался к нему исключительно по имени, и это звучало неожиданно приятно. Сам же Кол видел в Совроде скорее господина Танисти, чем отца, и это также усиливало его симпатию к контрабандисту.
– Вы угадали, – кивнул между тем Кол, усаживаясь на табуреточку вроде той, на которой сидел и сам хозяин. – Сегодня я отмечаю день смерти отца.
