– Тебе нехорошо? Если хочешь, я схожу с тобой к экономке. В чём дело, Шейла?
– Ни в чём, – пробормотала та.
– Почему тогда ты сидишь тут одна и мёрзнешь? Не глупи. Если ты не больна, то пойдём делать уроки. Мисс Робертс сердится, что тебя нет.
– Я не пойду. – Шейла покачала головой. – После того что мне Дженет наговорила, я не хочу с вами всеми видеться.
– Да ты что! Не стоит обращать внимания на Дженет! – В голосе Пат слышалось беспокойство. – Ты же знаешь, как легко она выходит из себя и что говорит не всерьёз. Да она наверняка уже обо всём забыла. Идём!
– Она говорит всерьёз, в том-то и дело. – Голос Шейлы звучал очень тихо. – Она и правда так думает. Ух, ненавижу её!
– Как можно ненавидеть Дженет! Да, она вспыхивает, как пороховая бочка, и быстро теряет терпение, но ведь она ещё и очень добрая! И не стала бы тебя обижать, Шейла. Слушай, я же вижу, тебе плохо. Пойдём со мной к экономке. Возможно, у тебя поднялась температура.
– Оставь меня в покое, – упрямо сказала Шейла.
Отчаявшись достучаться до неё, Пат ушла. Она была сильно встревожена. Не стоило Дженет срываться и говорить такие ужасные вещи. Пат знала, что если бы над ней самой так насмехались на глазах у всех, то ей бы тоже было очень неприятно. Она задумалась, как лучше поступить. Что сказать мисс Робертс?
Возвращаясь в гостиную, Пат проходила мимо комнаты старосты. Дверь была приоткрыта, и она увидела, что Уинифред Джеймс сидит, уткнувшись в учебник. Пат остановилась у порога, и тут ей в голову пришла одна мысль.
Рассказать о ссоре мисс Робертс она не могла, но что, если поделиться этим с Уинифред? Шейле надо было помочь, но как это сделать, Пат не знала, поэтому постучалась к старосте.
– Войдите! – ответила Уинифред и, увидев Пат, нахмурилась. – Привет! Что-то случилось? Ты разве не должна готовить уроки?
– Должна, – кивнула Пат, – но мисс Робертс попросила меня кое-кого найти. И я волнуюсь за эту девочку, Уинифред, но мисс Робертс рассказать об этом не могу. Можно я тебе расскажу?
– Конечно, – сказала Уинифред. – Но только если это не сплетни, Патриция.
– О нет, Уинифред, я бы не стала сплетничать. Но я тут вспомнила, что ты и эта девочка из одного города, вот и подумала, вдруг ты сможешь помочь.
– Как загадочно, – заметила Уинифред. – Так в чём дело?
Пат рассказала о ссоре и о том, что было после.
– И Шейла странно себя ведёт и выглядит нездоровой. Я боюсь, что это была не просто глупая ссора.
Уинифред молча выслушала Пат.
– Я рада, что ты пришла ко мне. Так вышло, что помочь и правда могу только я, потому что знаю о жизни Шейлы. Ты, Пат, кажешься мне разумной, поэтому я расскажу тебе немного о ней. И возможно, вместе мы сумеем помочь Шейле.
– Надеюсь. По правде, она мне не нравится, Уинифред, да я и не знаю её толком, потому что она скрывает свою истинную сущность за хвастовством и заносчивостью, если ты понимаешь, о чём я. Но она несчастна, и мне больно её такой видеть.
– Родители Шейлы когда-то были бедны. Её мама была дочерью нашего садовника, а отец держал несколько торговых лавок в городе. В конце концов он сколотил приличное состояние, так что им удалось подняться с низов. Теперь у них великолепный дом, чуть ли не целый особняк, бог знает сколько слуг и автомобилей, а Шейлу они отправляют учиться в лучшие школы, потому что хотят, чтобы их дочь стала леди.
– О-о-о, – протянула Пат. Объяснение Уинифред пролило свет на многие вещи. – Вот почему бедная Шейла всё время хвастается, и ведёт себя заносчиво и высокомерно, и выставляет напоказ своё богатство – потому что она боится, что мы не захотим с ней дружить, раз она из простых. Боится, что станем насмехаться над ней.
– Да, её глупая заносчивость – своего рода ширма, за которой прячется обыкновенная, ничем не примечательная и напуганная девочка, – сказала Уинифред. – Теперь ты знаешь, в чём было дело. Дженет сломала эту ширму и выставила напоказ всё то, что Шейла всегда старается спрятать – манеры и речь, которым она научилась в раннем детстве.
– Но как же глупо, что Шейла притворяется! – воскликнула Пат. – Если бы она честно рассказала нам, что её родители заработали много денег и ей нравится, что у неё есть возможность учиться в Сент-Клэре и прочее, мы бы все её поняли и прониклись к ней симпатией. Но это её глупое высокомерие и притворство! Серьёзно, Уинифред, это скверно.
– Когда люди осознают, что они не так умны и воспитанны, как другие, то часто ведут себя подобным образом, чтобы скрыть своё более низкое положение, – объяснила Уинифред. – Таких людей стоит пожалеть и помочь им.
– Что ж… И как нам помочь Шейле? Я не знаю, как мне это сделать.
– Я сама к ней подойду, – сказала Уинифред, вставая из-за стола. – А ты, да и Изабель тоже будьте к ней добры, не смейтесь над ней и не делайте замечаний, которые могут её задеть. Поскольку Дженет разрушила стену, которую Шейла возвела вокруг себя, и все увидели, какое несчастное создание за ней пряталось, ей не помешают дружеское участие и понимание. И если она хоть что-то соображает, то больше не станет важничать, а вам удастся узнать настоящую Шейлу. Просто дайте ей шанс, хорошо?
– Конечно, – закивала Пат. – Спасибо большое, Уинифред. Пойду готовить уроки.
Близняшки не узнали, что Уинифред сказала Шейле. Староста была мудра не по годам и отнеслась с добротой и пониманием к испуганной и расстроенной девочке. Вечером Шейла вошла в общую гостиную. Она была бледна и взволнованна и избегала встречаться взглядом с одноклассницами. Но Пат сразу же пришла ей на выручку.
– Шейла! Тебя-то я и ждала! Пожалуйста, скажи, где я неправильно провязала петлю на джемпере. Ты так хорошо разбираешься в схемах для вязания, а я в них всё время путаюсь. Смотри, я вот здесь ошиблась или тут?
Шейла с радостью подошла к Пат и показала, как убрать неправильную петлю. Когда она закончила, её позвала Изабель:
– Эй, Шейла, одолжишь мне краски? Ума не приложу, куда делись мои.
– Конечно, – сказала Шейла и побежала за красками.
Как только она вышла из гостиной, Дженет подняла голову от книги:
– С чего вдруг вы так дружелюбны с этой воображалой?
– Заглаживаем вину за те гадости, которые ты ей наговорила, – ответила Пат. – Дай ей шанс, Дженет. Ты сильно задела её за живое и высмеяла то, что она старается скрыть ото всех.
– И правильно, – резко сказала Дженет. – Ей это было нужно.
– Она своё получила, так что дай ей теперь проявить себя. Не будь так сурова, Дженет.
– И вовсе я не сурова, – возразила Дженет. – Мне и правда жаль, что я наговорила ей всего, хоть вы, возможно, так не думаете. Ладно, я внесу свою лепту, но извиняться не собираюсь, иначе она опять обозлится. Однако я не против показать, что мне жаль.
