Дэмпси постоял секунду, воспроизводя в уме те картины, которые только что выстроил.
Он был практически уверен в том, что произошло прошлой ночью. Судя по повреждениям дверей, обыск проводили профессионалы. Что означало, что в оставшихся нетронутыми комнатах они ничего не нашли.
Но комната 6.3 отнюдь не была пустой. Это было очевидно. Ее дверь сломали последней. Но даже без этого все было ясно — кровавое пятно на ковре говорило само за себя. Но чего оно не говорило и что Дэмпси хотел знать — кто искал, а кто прятался. Он также не знал, кто подчистил все следы. Не было никаких отчетов о теле, найденном в университете. Однако по размеру пятна было ясно, что тот, кто потерял столько крови, был мертв. Отсутствие сообщений о смерти означало, что эту информацию удалось скрыть.
— Это все? — ворвался в размышления Дэмпси голос уборщика. — У меня еще довольно много дел, и я хотел бы попасть домой засветло.
— Да-да, извините, это все.
Дэмпси поблагодарил уборщика, вышел из комнаты и пошел в дальний конец коридора.
Комната 6.11 выглядела для Дэмпси так же, как для Майкла и Сары накануне. Казалось, что ее разграбили, но Дэмпси узнал работу. Стиль обыска агентов разведки был ему знаком.
В отличие от Сары Дэмпси был уверен, что сможет найти то, что разведка упустила.
Он двигался по комнате. Нарочито медленно. Заметив фотографии Макгейла, Дэмпси про себя отметил различия между мужчиной на снимках и тем человеком, которого он схватил на Трафальгарской площади. Однако далеко углубляться в эти размышления не стал и подошел к столу. Изучил открытые ящики, ничего в них не найдя.
Закрыв последний ящик, он отодвинул кресло Макгейла и сел. Отсюда Дэмпси осмотрел офис, глядя на него глазами обустроившего все по своему вкусу Макгейла. Это была отточенная техника, которая редко не срабатывала. Сегодняшний день не был исключением. Дэмпси не успел сесть, как уже заметил газетные вырезки на ближайшей стене.
Дэмпси моментально встал. Он двинулся к вырезкам, переводя взгляд с одной на другую. Их узор рассказывал историю — историю гибели семьи Макгейла.
Прошлое Макгейла, как и судьба его семьи, уже были хорошо известны и Дэмпси, и общественности. Ничего нового он в заголовках не увидел, поэтому его глаза лишь бегло скользнули по центральным вырезкам.
Вместо этого он сосредоточился на ответвлениях в поисках дополнительной информации. Он нашел ее быстро, в вырезке из «Хроники Белфаста» за 18 ноября. В этом репортаже упоминалась деталь, которой не было нигде в досье Макгейла; а именно, что счастливым спасением из ресторана Макгейл был обязан звонку одного из своих студентов по имени Бенджамин Грант.
Дэмпси не верил в совпадения. В случай — да, но не в совпадения. Было цинично подозревать человека только потому, что он вытащил друга из ресторана за секунду до того, как тот взлетел на воздух. Но цинично не означало неправильно. Вероятность того, что Бенджамин Грант ничего не знал о судьбе Макгейла, была очень низкой. Дэмпси нашел свою зацепку.
Еще несколько минут он потратил на изучение вырезок. Фамилия «Грант» оставалась в голове у Дэмпси, но его снедало что-то еще. Что-то, чего он не мог понять. Наконец он отошел от стены. Не сумев определить источник своего беспокойства, он спустя рукава обыскал оставшуюся часть офиса. Там больше нечего было найти, и Дэмпси направился к двери.
Он был на полпути, когда его осенило.
Круто развернувшись на пятках, он бросился к стене и посмотрел на вырезки. Он уже поискал в них упоминания Говарда Томпсона. Что-то, что могло бы оправдать стрельбу в него. И при этом он упустил очевидное.
Дэмпси пересмотрел вырезки свежим взглядом. Репортаж за репортажем. Одно и то же имя фигурировало в каждой статье, которая не имела прямого отношения к терроризму. Дэмпси наконец-то увидел узор. Выборка Макгейла касалась терактов и Нила Матьюсона. Не потому, что он был одержим двумя разными предметами, а потому, что рассматривал их как единое целое, внутренне и неразрывно связанное. Осознание этого как громом поразило Дэмпси.
Разведка ошиблась. Полученные перед мероприятием угрозы были неверны. Принятие ИРА ответственности за совершенное — фикцией.
Кем бы ни был Стэнтон, он стоял не за неудачной попыткой покушения на Говарда Томпсона. Нет. Стэнтон стоял за абсолютно успешным убийством сэра Нила Матьюсона.
И Дэмпси собирался выяснить почему.
Пятьдесят девять
Джошуа сидел один за маленьким столиком в баре отеля «Европа». Перед ним стояла нетронутая тарелочка с жаренными в меду орехами. В руке он сжимал большую порцию самого дорогого из имевшихся тут виски.
Как всегда бдительный, Джошуа не давал своим глазам ни секунды отдыха. Изучал обстановку. Оценивал других посетителей. Его превосходные умения не требовались, чтобы определить, кем те были. В основном это были постояльцы, остановившиеся тут по делам. Мужчины и женщины, чья жизнь не интересовала Джошуа. Парочка других не подпадали под эту категорию. Их он изучал немного дольше (секунду или две), однако быстро убедился, что ему ничего не угрожает, и только после этого сел. Постоянная бдительность была привычкой, которую нелегко побороть.
— Ждешь кого-нибудь, милый?
Джошуа посмотрел вверх, на высокую женщину, стоящую в нескольких шагах. Она подошла с другой стороны бара, и Джошуа с ходу определил ее намерения. Задания по всему миру часто сталкивали его с женщинами ее профессии. Он был знаком с отличительными чертами.
Джошуа примерял в своей жизни много ролей. Среди прочего — мужа с двадцатипятилетним стажем и отца мальчика, которому исполнился двадцать один год. За все это время он частенько поддавался чарам этих женщин. Это были бессмысленные развлечения, чтобы заполнить пустые часы, и одно из многих его сожалений.
— Не интересует.
Слова положили конец ее попыткам. Она открыла рот, чтобы ответить, но передумала, развернулась и вышла из бара. Наверное, слишком много отказов для одного вечера.
Джошуа откинулся на спинку стула, допил остатки виски и подал сигнал бармену, чтобы тот принес новую порцию. Пока он ждал, его мысли вернулись к теме, которая занимала его с момента прибытия в Белфаст. К семье.
Джошуа был реалистом. Он знал, что не был хорошим мужем или отцом. Но он был хорошим добытчиком. Великолепный дом. Жена, которая ни в чем не нуждалась. Сын, который окончил двухгодичную программу в одном из университетов Лиги Плюща без долгов по оплате. Джошуа исполнил свой долг кормильца, но знал, что этого было недостаточно. Во многих других вещах он потерпел неудачу.
Работа, за которую так хорошо платили, требовала его частого отсутствия. По крайней мере две трети года Джошуа находился за тысячи миль от дома, поддерживая минимальную связь по телефону или — в последнее время — по скайпу.
Джошуа всегда говорил себе, что это хорошо для семьи. Что он обеспечивал финансовую стабильность. Но ни разу он не поверил в собственную ложь. Деньги были приятным бонусом, но не движущей силой. Джошуа делал то, что делал, потому что любил это. Любил острые ощущения от охоты. Восторг от убийства. Джошуа любил свою работу и любил быть лучшим. Ради этого он и оставлял семью.
