— Илларион, ужинай сам, я не хочу, — сразу отмахнулся я от слуги. — Воду только погрей, помыться надо.
Поднялся к себе и упал на кровать, глядя в потолок. Боялся ли я? Наверное нет. Опасался? Еще как. За свое будущее и судьбу тети.
Отвлек меня от грустных мыслей крысиный шорох под потолком. Я от неожиданности вскочил на ноги, нетерпеливо вглядываясь в углы. А когда наконец появился Пал Палыч, я чуть не заорал от радости.
Выглядел соседушко прескверно. Взъерошен, неумыт, щеки запали, да и сам будто бы похудел. Он недовольно посмотрел на меня.
— Одним пудингом тут не отделаешься, хозяин.
— Нашел? — только и спросил я.
— В личной библиотеке князя Разумовского обнаружил рукописный дневник. Видимо, еще тех времен, когда князь учился праву. Там есть отсылка на пятое уложение о защите подданных Российской Империи, добавленное в конституцию. Надо сказать, уложение весьма спорное, оттого его в архив и спрятали. Но я проверил, таковое действительно имеется. А это, вот, — протянул он вырванный листок. — Из дневника князя.
Я пробежал глазами, расплывшись в улыбке. И лишь уточнил.
— А уложение именно в архиве?
— Обижаешь, хозяин, — ответила домовая нечисть. — Вот те крест.
— Ну что ж, Пал Палыч. Будет тебе и пудинг, и кулебяка, и все, что хочешь. Заслужил.
Глава 11
Когда совсем стемнело и весь город погрузился в тяжелый крепкий сон, я тихонько прокрался в кабинет и открыл окно. Поежился от порыва свежего ветра, оглядел улицу. Ни души. К тому же, двое казаков из Конвоя минут десять назад закончили обход. Теперь они уже либо кемарят, либо пьют горячий чай.
Окно кабинета глядело на широкий проспект, а не в проулок. Как раз то, что мне и нужно. Осталась сущая мелочь — спуститься вниз.
Я не стал мудрствовать и обратился к известному заклинанию шестого ранга. Быстро его выковал, влил немного силы, чтобы форма окрепла, а потом свесил ноги вниз, оттолкнулся от подоконника… И не упал. Хотя ощущение было прескверное. Словно кто-то за шкирку держит. Но такова Левитация.
Полет, конечно, лучше и удобнее. Вот только поди да сотвори заклинание первого ранга. Не знаю, может, когда и получится. Правда, неизвестно, в каком я потом окажусь состоянии. А силы понадобятся. Сбежать из дома незамеченным, наверное, самое простое из того, что сегодня предстоит сделать.
Как будет потом — вопрос серьезный. Меня, конечно, немного обнадежила находка Пал Палыча. Выходило, что формальный повод забрать тетю имеется. Вот только я понимал и еще кое-что. Закон, что дышло: куда повернешь, туда и вышло.
Если Его Императорское Величество сочтет, что со мной много мороки, никакие уложения не помогут. Сдадут с потрохами. На взаимную симпатию, которая вроде бы возникла после нашей поездки с Романовым, я не рассчитывал.
Однако и поступить по-другому не мог. Надо быстрее вытаскивать тетю. Вдруг ее решат куда-нибудь перевести? Что я тогда буду делать? Меня волновало даже не то, что используя ее можно мною манипулировать. Тете Маше действительно угрожает опасность. Не знаю, вряд ли ей станут отрезать пальцы, чтобы прислать в коробке в назидание нерадивому шпиону. Но никаких хороших перспектив в ее жизни сейчас нет.
Идти пришлось до трактира «Остров», расположенного на 7-й линии. Славился он тем, что здесь столовались извозчики. Вообще, сервис в Петербурге был так себе. Ни «убера», ни «яндекса». Я даже не знал, как богатые господа из гостей добираются до дома в позднее время. Надеются на авось и случайного «ваньку»? Неужели не могли придумать что-нибудь с помощью своей магии?
Мне повезло, я живу относительно недалеко. В любом случае, до «Острова» значительно ближе, чем до конюха.
Я растолкал ближайшего возчика, объяснил ему свое пожелание, но тот лишь рукой махнул. Мол, не его очередь. Пришлось идти через три повозки и повторять все то же самое здоровенному мужику с торчащей колом бородой. Этот недоверчиво оглядел меня, как вора какого-нибудь.
Вот что делает мундир. На меня днем так никто взглянуть бы даже не посмел. Но для тайной миссии пришлось прикупить дешевенький коричневый плащ. Я хотел черный, как в крутом фильме про какого-нибудь «Бэтмена» или на худой конец «Зорро». Но такой оказался дороже почти на шестнадцать рублей. Слишком высокая цена для дешевых понтов.
Сомнения возницы развеялись, как только я продемонстрировал деньги. Хрустящие купюры в любом разговоре звучали весомым аргументом.
— Залезай, — кивнул он. И сразу засыпал вопросами: — А чегой тебе там, барин, понадобилось? Не спится? Решили на ночь глядя сладенького?
— Какой я тебе барин?
Ответил вопросом на вопрос и чертыхнулся. Разве бы простолюдин ляпнул такое? Чуть по лбу себя не хлопнул. Сейчас я чувствовал себя как Никулин в том знаменитом фильме: «Зачем я соврал? А зачем он спросил?».
— Не хочите говорить, так не говорите, — пожал плечами возница и хлестнул лошадь. А сам стал мурлыкать себе под нос песню.
Так и поехали. Единственное, аккурат перед парком, рядом со Смоленским кладбищем, за нами увязался конный разъезд. Я вертелся, пытаясь разглядеть преследователей, но те действовали профессионально. Держались поодаль, вдали от фонарей, и «вели» меня явно с помощью магии.
Конечно, можно было предположить, что все это просто случайность, однако сердце неприятно заныло. В таких вещах совпадений не бывает. И если бы это действительно был случайный полицейский патруль, когда-нибудь он бы отстал или повернул на другую улицу.
Решено, значит, будем прорываться силой. Вряд ли они остановят меня в конюшне. Я ведь не нарушил ничего — просто не спалось, решил проведать коняшку. А вот как оно потом сложится…
Настроение становилось все хуже. Если даже удастся сбежать, то назад меня могут не пустить. План был хорош тем, что все подразумевалось провернуть тайно. Теперь же придется вламываться с фанфарами. Правда, уверенность это не поколебало. Прорвемся. По крайней мере, попробуем. Если отступить сейчас, то второго шанса может не представиться.
— Приехали, барин, — повозка резко качнулась. — Признаться, не твоего рангу место. Но коли нужда есть до таких…
Он недвусмысленно цыкнул языком. Помолчал немного, буравя меня ехидным взглядом, и добавил:
— Могу подождать.
— Нет, не надо, езжай, — я расплатился с «ванькой» и спрыгнул на брусчатку.
А сам вслушивался, различая приближающийся звук копыт — будто бы замерли. И только когда возчик растворился во тьме, понял его зубоскальство.
Как человек, посмотревший кучу шпионских фильмов, я знал, что нельзя называть конечную точку маршрута. Поэтому сказал адрес за пару домов от Миши Хромого. И только теперь, оглядывая двухэтажный кряжистый особняк, возле которого меня высадили, понял и про «сладенькое на ночь», и про «нужду до таких». Глухо закрытая дверь, плотно завешенные бордовыми занавесками окна, приглушенная музыка внутри.
