– И что же это за меч, способный разрезать мои веревки?
И ответил Леотрик:
– Это Сакнот.
Тогда черная шерсть, нависающая над паучьей мордой, раздалась вправо и влево, и паук нахмурился; в следующее мгновение лохмы снова сомкнулись и сокрыли все, кроме грешных маленьких глазок, плотоядно поблескивающих в темноте. Но прежде чем Леотрик успел дотянуться до чудища, паук проворно вскарабкался по одной из своих веревок на высокие стропила и уселся там, утробно урча. Расчищая себе путь Сакнотом, Леотрик прошел через всю комнату до дальней двери; дверь оказалась закрыта, а ручка – вне пределов его досягаемости, так что юноша прорубил себе дорогу Сакнотом ровно так же, как поступил с Порталом Звучащим, Исходом Войны. И вступил Леотрик в ярко освещенный зал, где за огромным столом пировали Королевы и Принцы; повсюду вокруг горели тысячи свечей, и свет их отражался в вине, что пили Принцы, и в великолепных золотых канделябрах, и золотой блик играл на монарших лицах, и на ослепительно-белых скатертях, и на серебряных блюдах; и вспыхивали и гасли кристаллы драгоценных камней в волосах Королев, причем к каждому камню было приставлено по отдельному летописцу, который за всю свою жизнь иных хроник не вел. Между столом и дверью выстроились две сотни лакеев – в два ряда, по сто в каждом, лицом друг к другу. Никто не взглянул на Леотрика, когда вошел он через брешь в стене, но один из Принцев задал вопрос лакею, и вопрос этот передавался из уст в уста по всей цепочке прислужников, пока не дошел до последнего, стоявшего рядом с Леотриком, и сказал он Леотрику, на него не глядя:
– Что тебе здесь нужно?
И ответствовал Леотрик:
– Я пришел убить Газнака.
Лакей за лакеем повторяли этот ответ, покуда не достиг он пиршественного стола.
– Он пришел убить Газнака.
И новый вопрос прокатился по шеренге лакеев.
– Как твое имя?
И противоположный ряд доставил ответ к столу.
Тогда один из Принцев приказал:
– Уведите его туда, откуда мы не услышим криков.
Лакей за лакеем передавали эти слова по цепочке, покуда не достигли они последней пары прислужников, и те шагнули вперед, намереваясь схватить Леотрика.
Тогда Леотрик показал им меч, говоря:
– Это Сакнот.
И оба прислужника передали рядом стоящему: «Это Сакнот», – а затем завизжали и обратились в бегство.
Так, пара за парой, вдоль всего двойного ряда, лакей передавал лакею: «Это Сакнот», – а затем с визгом обращался в бегство, и вот последние двое донесли весть до пирующих, а все остальные к тому времени уже исчезли. Тут в панике вскочили Королевы и Принцы и опрометью бросились прочь из зала. И едва исчезли они, роскошный стол показался взору маленьким, замусоренным и жалким. А до Леотрика, что остался в опустевшем зале, размышляя, в которую из дверей проследовать, издалека донеслись звуки музыки, и юноша понял, что это волшебники-музыканты убаюкивают Газнака напевами.
И вот Леотрик зашагал в ту сторону, откуда доносилась музыка, и вышел через дверь, противоположную той, через которую прорубил вход, и попал в зал не менее обширный, чем прочие, и было там немало женщин, наделенных нездешней красотою. И спросили они гостя, что тот ищет, и, услышав, что пришел он убить Газнака, все они принялись заклинать юношу побыть с ними, говоря, что Газнак бессмертен, если не брать в расчет Сакнот, и что есть у них нужда в рыцаре, способном защитить их от волков, тех, что всю ночь напролет рыщут вокруг комнаты, обшитой дубовыми панелями, и порою врываются внутрь, ибо трухлявое дерево для них не преграда. Может статься, Леотрик поддался бы искушению и задержался, будь это смертные женщины, ибо странная их красота тревожила душу, но заметил юноша, что вместо глаз у них – крохотные язычки пламени мерцают в глазницах, и понял, что перед ним – не более чем лихорадочные сны Газнака. Потому молвил он:
– Есть у меня дело до Газнака, и Сакнот при мне, – и решительно прошел через весь зал.
И при слове «Сакнот» женщины вскрикнули, и пламя глаз их померкло до тлеющей искры.
А Леотрик покинул их и, прорубая путь Сакнотом, пробился сквозь следующую дверь.
Оказавшись за пределами зала, юноша ощутил на лице ночной воздух и обнаружил, что стоит на узком перешейке между двумя пропастями. Справа и слева от него, насколько хватало глаз, стены крепости обрывались в разверстую бездну, хотя над головой по-прежнему простирались высокие своды; а прямо перед ним зияли две полные звезд пропасти: они пронзали Землю насквозь и открывали взору небо под нею; а между ними вилась тропинка, и уводила она вверх, и по обе ее стороны темнели отвесные провалы. А за пределами бездн, там, где тропа подводила к дальним покоям крепости, музыканты все наигрывали волшебный напев. И вот юноша ступил на тропу, что в ширину не превышала и шага, и двинулся по ней, сжимая обнаженный Сакнот. В безднах шумели крылья: то вампиры порхали туда и сюда, на лету воздавая хвалу Сатане. Вскорости юноша увидел, что поперек тропы разлегся дракон Тхок, искусно притворяясь спящим, и хвост его свесился в одну из пропастей.
Леотрик зашагал к дракону и как только оказался достаточно близко, Тхок ринулся на чужака.
Леотрик с размаху ударил Сакнотом, и Тхок с воем рухнул в пропасть, и загудел во тьме воздушный водоворот, и падал зверь до тех пор, пока вопль его не затих до свиста, а потом смолк и этот звук. Пару раз Леотрик видел, как на миг гасла и снова загоралась звезда: это мгновенное затмение нескольких звезд – вот и все, что осталось в мире от Тхока. И Ланк, брат Тхока, что умостился на тропе чуть подальше, понял, что это, должно быть, Сакнот, и неуклюже улетел прочь. А пока шел Леотрик между безднами, необъятный свод крыши по-прежнему простирался над его головой, заполненный тьмой. Но впереди уже показалась противоположная сторона пропасти, и увидел Леотрик зал, бесчисленные порталы которого выводили к двойной бездне, а колонны арок терялись вдали и растворялись во мраке справа и слева.
Далеко внизу, на краю обрыва, на котором возвышались колонны, взгляд юноши различил узкие зарешеченные окна, а между решеток показывались на мгновение и снова исчезали те, о которых лучше не поминать.
Вокруг царила непроглядная мгла: только яркие южные звезды сияли в безднах, и тут и там в зале под сводами арок вспыхивали огни: они двигались совершенно бесшумно, словно крадучись, и слух не улавливал звука шагов.
И вот Леотрик сошел с тропы и вступил в просторный зал.
Проходя под одной из этих гигантских арок, даже сам он ощущал себя ничтожным карликом.
Последние отблески вечера замерцали в окне, разрисованном темными красками: роспись увековечивала свершения Сатаны на Земле. Высоко в стене находилось это окно, и лучистый свет свечей, что разливался ниже, опасливо отступал прочь.
Иных источников света там не было: только глаз Тарагавверуга, что без устали вглядывался во тьму с рукояти Сакнота, слабо переливался синим огнем. В зале нависал тяжелый и вязкий запах крупного смертоносного зверя.
