– Удачи. – Артемида слегка обняла ее, и в груди Афины будто появилось место, где она могла свободно дышать. Настенные часы, казалось, начали идти громче и быстрее – или это билось ее собственное сердце? Артемида горячо прошептала ей на ухо: – Знаю, тебе сейчас нужно думать о другом, но у меня не выходит из головы то, что декан реально мог заказать моего брата. Ты сможешь потом еще разок обдумать тот разговор с Тесеем? Может, появятся идеи, почему он мог так поступить…
Афина кивнула.
– И не забудь назвать кружок своим именем, когда победишь. – Артемида выскользнула из ее ответных объятий и пошла в сторону лестницы.
– Спасибо, что прикрыла, – выдохнула Афина. Ари показала ей оттопыренный большой палец.
– Эй, зубрилка, во сколько мы выступаем? – послышалось с улицы.
Узнав этот голос, Афина выглянула в форточку. Посейдон на секунду перестал делать странные телодвижения, отдаленно напоминавшие зарядку, и помахал ей рукой. Его движения были плавными и текучими. Каждый дюйм дорогого темно-синего костюма притягивал внимание. Афина невольно поправила свою простую черную водолазку. «Люди ценят красоту и подсознательно на нее отзываются», – как-то сказала ей Дита. Интересно, это правило распространяется на дебаты?
– Через пять минут, – ответила она. – Если ты появишься хоть на минуту позже, клянусь, я запихну тебе твой же микрофон в одно из самых темных мест.
Ари тоже высунулась из окна и кивнула:
– Она запихнет. – И добавила, понизив голос: – Тебе же будет выгоднее, если он опоздает и облажается.
– Ну уж нет. Я за честную борьбу.
Собравшиеся студенты уже начали заходить в аудиторию, и девушки, спрыгнув с подоконника, последовали их примеру. Члены политического кружка, которым предстояло выбрать победителя дебатов, сгрудились вокруг трибуны, словно мотыльки у фонаря. Остальные студенты расположились на стульях, выстроенных неровными рядами. Посейдон вошел последним и с шумом захлопнул дверь, привлекая к себе внимание собравшихся.
– Публики могло бы быть и побольше, – пробормотал он.
– Здесь тебе не выборы в конгресс, – хмыкнула Афина. – Всего лишь скромный кружок.
Посейдон поджал губы.
– Раз, раз. – Зевс, единогласно выбранный модератором, постучал по микрофону, проверяя звук. – Дамы и господа, рад приветствовать вас на этих дебатах!
Публика разразилась аплодисментами. Посейдон заозирался, нервно поправляя галстук.
– Что ты там вертишься? – прошептала Афина.
– Высматриваю свою девушку. Ведь знаешь, как говорят – за каждым великим мужчиной стоит сильная женщина.
– Нет, не знаю. Никогда не стояла за мужчиной.
Зевс неодобрительно покосился на них и заговорил громче:
– Не буду отнимать ваше драгоценное время, лишь напомню правила. Цель сегодняшней полемики – отстоять свою кандидатуру и убедить в своей правоте публику. Сначала с каждой стороны прозвучат конструктивные речи. На этом этапе стороны выступают по очереди. Желательно не перебивая друг друга. Затем мы проведем раунд взаимной критики. После этого – этап восстановления собственной аргументации, которую только что атаковал оппонент. Прошу помнить, что в этом раунде нет смысла просто повторять свою первую речь, нужно именно отреагировать на прозвучавшую критику. Последний этап дебатов – заключительные речи, когда каждой стороне дается время, чтобы подвести итог. И, разумеется, голосование. Удачи, и пусть победит сильнейший!
Студенты загудели так радостно, будто он только что пообещал каждому идеальные оценки в табеле и миллион долларов в придачу. Зевс мог говорить что угодно: все обожали его речи.
По жребию Посейдон выступал первым. И, конечно, этого хватило, чтобы все пошло не по плану.
Его голос звучал твердо и непреклонно, эхом отражаясь от стен. Вместо конструктивной речи он сразу атаковал обвинениями и язвительными фразочками. У Афины просто челюсть отвисла от такого неприкрытого нарушения правил.
«У него что, в голове нет отдела, контролирующего поток слов?»
Она покосилась на Зевса, надеясь, что он призовет Посейдона к порядку. Но президент студсовета пялился на потолок, на собственные ботинки, на макушку Геры, усевшейся в первом ряду, – словом, куда угодно, но только не на трибуну, явно больше поглощенный собственными мыслями, чем дебатами.
– Мы все привыкли считать ее самой умной, потому что она спорит с преподавателями и дни напролет зубрит жалкие статейки из учебников, – надрывался Посейдон. – Но ей нужно быть намного умнее. Если хочешь выиграть, никогда не лезь на рожон с противником, который явно тебя сильнее.
Афина хотела напомнить ему про план дебатов, но быстро поняла: это не сыграет ей на пользу. Студентам не нужна скучная зануда в качестве председателя кружка. Придется играть по другим правилам.
Посейдон выжидающе смотрел на нее, и она проговорила:
– Ох, извини, я забыла изобразить удивление от твоей миленькой изобличающей речи. Повтори еще разок, пожалуйста.
Ари захлопала, пара человек одобрительно засмеялись, но этого было недостаточно.
«Думай, – приказала себе Афина. – Что это сборище хочет от тебя услышать в такой ситуации?»
– Вот, пожалуйста. – Посейдон удовлетворенно всплеснул руками. – У нее там наверняка заготовлено вступление для первого раунда на десять страниц. Стилистически идеальное, академически выверенное. И абсолютно неживое. Хороший политик должен чувствовать сердце народа, а что чувствует она? Исторический учебник по упадку цивилизаций?
– В истории находятся все тайны политической прозорливости.
– Да и черт с ними! Я вот не стесняюсь признаться: я не разбираюсь во всей этой теоретической фигне. Перед вами честный человек, леди и джентльмены, – усмехнулся Посейдон. – Одним махом все карты на стол. Как вам такое нравится?
Афина пожала плечами:
– Ты отчаянно пытаешься говорить с высоты морального превосходства, но тебе не хватает не только лестницы, чтобы туда вскарабкаться, но и табуреточки, чтобы поставить лестницу.
– Ты ошибаешься.
– Мощный контраргумент! Ты ведь даже не хочешь быть председателем кружка, тобой просто управляют сиюминутные желания, как умелые кукловоды, – жестко сказала она.
– Тогда я не был бы так уверен в себе. По-твоему, я неискренен?
– Ты уверен, потому что снова идешь на поводу у желаний. Марионетки не нервничают, когда их дергают.
Посейдон покосился на часы, и этого было достаточно, чтобы первые ряды зрителей зашушукались.
– Откуда такой цинизм? – поинтересовался он, явно сдерживая добела раскаленную ярость.
– Откуда такая тупость? – Собственный ответный выпад не понравился Афине. Она могла бы подколоть тоньше, изящнее, а эта фраза была простым хамством. Но студенты неожиданно оценили порыв. Фразу встретили одобрительным гулом. Она завладела вниманием зрителей! – Надеюсь, теперь мы можем послушать твою речь. Наверняка у тебя в запасе найдется парочка аргументов за твою кандидатуру. Кроме наглости и попыток в стендап. – Она повернулась к студентам. – Очевидно, он будет много говорить, но на деле ему нечего сказать.
