– Тут твой староста пишет, – сказала Афина. – Пришли оценки за эссе.
– Ценю твое уважение к моему личному пространству!
– Сама оставила ноут на моей кровати. – Афина откинулась на подушки, зевнула. Взгляд ее блуждал по потолку. – Ладно, извини.
– Все в порядке, я шучу. Что там? Госпожа Уродливый Пиджак снова раскритиковала мою писанину в пух и прах?
– Хм… Вроде того.
При поступлении Ари хорошо сдала вступительный экзамен, препарируя предложенные тексты, как привыкла – интуитивно, не забывая разбавлять анализ общими заумными фразами. Она надеялась, что этот метод вкупе с искренней любовью к чтению и в будущем компенсирует пробелы в знаниях. Не компенсировал. С первого дня ее эссе пестрели красными пометками. Этого было недостаточно для откровенно плохого табеля, к тому же преподавательница придиралась ко всем, а у Ари не было амбиций для становления лучшим студентом – но все же это слегка задевало ее. Она-то всегда думала, что может распутать и разложить любое, даже самое сложное произведение. А в итоге не могла проделать этот фокус с собственным же эссе.
Ари отправила в рот кусок горячего тоста с сыром и вздохнула:
– Ну давай, скажи это. Я знаю, что тебе хочется.
– Я. Же. Говорила.
Ари вздохнула еще громче, но Афина была неумолима:
– Это из-за твоей темы. «Жанровая специфика литературной сказки», серьезно? Я не филолог, но даже мне все очевидно. Твоя преподша решила, что ты просто отлыниваешь от большой серьезной работы.
– Меня поражает, когда люди отождествляют сказки с чем-то фэнтезийным, наивным и исключительно детским.
Ей всегда казалось, что под покровом сказочных историй сокрыты потаенные страхи и желания целых народов; коллективное бессознательное – вечное, пугающее, пронзительное. Сказки говорили голосами множества поколений, и, если прислушаться к ним, легко услышать нотки ужаса перед неизведанным. Преемницы мифов, созданных на заре времен, чтобы объяснить новорожденному человечеству суть бытия и защитить его от враждебного мира.
– Лучше расскажи об этом не мне, а ей, – посоветовала Афина. – Но я могу взглянуть на твое следующее эссе, если хочешь. Две головы лучше, все такое.
Ари запрыгала на одной ноге, натягивая брюки:
– Чем я только тебя заслужила?
Афина усмехнулась и прищурила синие глаза, подставляя лицо лучам восходящего солнца. Неизменно зачесанные назад короткие волосы и выбритые виски придавали ей дерзкий, немного взбалмошный и хаотичный вид. Не стоило обманываться: в ее характере не было ничего стихийного. Она контролировала каждый жест, и Ари так и не смогла окончательно определиться, восхищало это ее или отпугивало. Они делили комнату уже два года – достаточный срок, чтобы смириться со странностями любой соседки, но с Афиной система дала сбой.
– Можем обсудить это завтра, часов в семь. Ты же не останешься у Персефоны на все выходные?
– Точно нет.
Афина взяла маркер и потянулась к своей части стены, на которой помещала исключительно списки дел. Маленький цветной квадратик – список на сегодня. Безупречно разлинованный тетрадный лист – это на неделю. И, наконец, А4, наводивший на Ари ужас объемом помещенных туда пунктов – это, само собой, на месяц.
К счастью, Афина хотя бы выкидывала эту макулатуру – в отличие от старых докладов, тестов и конспектов, которые подшивала в отдельные папки. «Возможно, когда-нибудь они понадобятся мне, но также они напоминают, как далеко я продвинулась», – пояснила она как-то, постукивая по дужке очков.
Очки. Еще один пункт в списке ее странностей – масштабная коллекция очков с разными оправами и разной формы. Вот только Афина никогда их не носила. Они были призваны выполнять скорее вдохновляющую функцию – как и зеленая винтажная пишущая машинка на столе. Как и (Ари искренне на это надеялась) разобранный автомат М16, лежавший под кроватью в непримечательной коробке.
– Кстати, могла бы просто написать Персефоне. Быстро выяснить, что у них было с Дионисом перед его исчезновением, и не тратить время и бензин на поездку.
– Разве лучшее воздействие на человека не достигается путем живого общения?
– Ого. Начинаю думать, что ты заинтересовалась ораторским искусством.
– Учусь у лучших, – подмигнула Ари. Афина умела очаровать аудиторию внимательностью и обходительностью, проявляя искусное умение использовать речь для достижения цели. Ею частенько являлся спор с каким-нибудь излишне заносчивым преподавателем, и на его месте Ари сразу пошла бы ладить петлю на гардины, потому что исход спора был предопределен.
– А бензин все равно не мой, кстати.
Словно в подтверждение ее слов, в дверь деликатно постучали. Ари метнулась обратно в ванну, пытаясь найти расческу.
– Не откроешь? Это Артемида. Ей надо в город, согласилась подбросить меня до побережья.
– А, Артемида, – скучающим тоном бросила Афина, распахивая дверь. На гостью она даже не взглянула. Между тем, там было на что посмотреть: каждое свое появление Артемида превращала в модный показ. Экстравагантный стиль ее одежды и импозантные манеры приковывали взгляд. Она любила яркие цвета и необычные принты, то завивала волосы, то выпрямляла их, то красила, а на первом курсе даже побрилась налысо. Будучи экоактивисткой, все предметы гардероба она вылавливала на блошиных рынках, забирала ненужное у других студентов, а потом что-то сдавала на переработку, что-то перешивала и продолжала носить. Сегодня ее твидовый блейзер с пышной красной юбкой дополняли пучок и парчовое пальто.
– Ого, – протянула Артемида и оглядела высунувшуюся из ванной Ари, будто нарочно игнорируя ее соседку. – Выглядишь…
– Да, знаю-знаю, волосы – полный хаос. Это метафора моей жизни. Зато ты только краше будешь смотреться на фоне.
– Я хотела сказать, воинственно и завораживающе. И грозно.
Афина нахмурилась. Секунду спустя морщинка между ее бровей разгладилась, и лицо снова приобрело привычный оттенок сосредоточенности.
– Ого… – Ари опешила. – Спасибо! Но и просто «мило» было бы достаточно, правда.
– Мило, – повторила Артемида. Она пожевала губами, будто пробуя слово на вкус. – Не-а, не люблю это наречие. Отдает патриархатом, объективизирующим нашу внешность, тебе так не кажется?
Это не приходило Ари в голову, но Артемида поддерживала идеи радикального феминизма, так что она не стала спорить.
– Я только пальто найду.
– Давай, там холод собачий. А еще весна, называется. – Она нехотя повернулась к Афине:
– Здравствуй.
– Здравствуй.
Пауза.
– Говорят, через неделю возобновят пары. Может, и наш особняк скоро отремонтируют.
Афина сдержанно кивнула:
– Подрывники были на удивление аккуратны.
