Помедлив, Ари зашла внутрь. На стенах были нарисованы ярко-зеленые растения. Посетителей почти не было, только какой-то одинокий силуэт рядом с окном сгорбился над чашкой.
Она заранее ожидала ужасное обслуживание, но женщина за прилавком оказалась вполне приветливой и смутно знакомой. Ари вдруг охватило неприятное ощущение, что она уже когда-то знала каждого, с кем встречалась за последние месяцы. Когда-то давно…
– Что закажешь? – спросила продавщица. Высокая, темнокожая, с завораживающими глазами и крупными кольцами в ушах. Невероятно длинные волосы окутывали ее плечи, как покрывало. «Похожа на мою тетю», – осенило Ари. Она попыталась вспомнить, где видела Цирцею
[53], но на ум пришли только фотографии из семейного альбома. Кажется, она никогда не приезжала к ним в гости, даже когда Ари была маленькой. Но что ее тетка могла забыть в кампусе? Явно просто похожая женщина.
– Флэт уайт, пожалуйста. – Она положила на прилавок смятую купюру и огляделась.
За столиком у окна зашевелился единственный посетитель. Вернее, посетительница.
– Что с тобой, милочка? – поинтересовалась женщина. – Будто призрака увидела.
Усилием воли Ари замедлила дыхание. На нее пристально смотрела Гера. Она подалась вперед и напряженно замерла, как перед прыжком. Одного взгляда, брошенного на нее, было достаточно, чтобы понять: она догадалась, что Ари знает все. Это ее слежку Ари почувствовала, когда шла по улице. Может, Гера даже видела, как она выходила из участка?
«Это же потенциальная убийца, черт бы тебя побрал! Лучше бери кофе и уходи. Сделай вид, что не заметила ее», – шептал рассудок.
Конечно, Ари взяла кофе и сделала все с точностью наоборот.
– Привет, – проговорила она, чувствуя себя невыносимо глупо. – Я присяду?
Гера кивнула.
– Ты откуда?
– Из полицейского участка.
Между ними повисло нервное напряжение.
– Говорила с Гермесом, – продолжила она, внимательно следя за мимикой собеседницы. – Его арестовали.
Гера отодвинула недоеденный бейгл с лососем и сливочным сыром.
– Чепуха, – резко сказала она. – Его бы ни за что не арестовали, если бы он сам этого не захотел. Он просто хотел передать копам что-то важное. Я права?
– Не знаю, я же не коп.
– Тогда, может, он хотел передать что-то важное тебе?
Ари отпила из своей дымящейся чашки.
– Возможно.
Гера хмыкнула, отворачиваясь.
– А я говорила. Говорила Зевсу, что доверять ему нельзя. Этот хитрец отца родного продаст. – Она вдруг сменила тон, и от ее свирепого голоса у Ари вышибло кислород из груди. – Что ты теперь будешь делать?
По спине пробежал холодок. Гера смотрела так, что Ари начала прикидывать, каковы ее шансы победить в рукопашном бою. «Если бой будет рукопашным, конечно. А что, если у Геры ножик в кармане? Это меняет дело».
– Просто хочу послушать твою версию событий, – быстро сказала Ари. – Я не желаю тебе зла.
Это не было ложью. Гера даже немного нравилась ей после их совместной вечеринки с Дитой. Она позволяла себе роскошь, о которой давно мечтала сама Ари, – роскошь поступать так, как хочется, и посылать к черту всех (ладно, почти всех), кому это не по душе. Но сейчас Ари подозревала ее в серьезном преступлении и должна была оставаться начеку. Она слегка отодвинула стул, чуть увеличивая пространство между собой и Герой.
– Мы закрываемся через десять минут, – окликнула их женщина за стойкой, двойник тети Цирцеи.
– Потом закроетесь, – прорычала Гера с перекошенным от ярости лицом и снова обернулась к Ари: – Я не стану ничего отрицать, но и говорить с тобой не буду. Тюрьма меня не пугает. Мы слишком далеко зашли, ты в курсе? Совсем скоро нас не удержит ни одна решетка. Мы – боги, Ари. – Она тихо рассмеялась. – Не ведись на наши ширмы, под ними скрывается кое-что действительно настоящее. Действительно пугающее.
Ее слова походили на бред сумасшедшего, но они пробуждали в Ари странное чувство. Тело ослабело, и ей пришлось вцепиться в столешницу, чтобы не упасть со стула. Голос Геры превратился в отдаленное жужжание. На мгновение в голове наступила тишина.
– Совсем скоро, – повторила она, еле шевеля губами, и наваждение развеялось.
Уже успокоившаяся Гера перестала критично разглядывать свой американо и взглянула на нее.
– Что?
– Ты сказала «совсем скоро». Значит, сейчас решетка пока еще может тебя удержать и доставить кучу проблем.
– Плевать, – нарочито бодро сказала Гера. – У меня слишком стервозный характер, тюрьма меня в любом случае не пугает.
– Даже если туда сядешь не ты? – поинтересовалась Ари.
И тут же поняла, что попала в точку.
– Даже не думай. – Гера все еще сопротивлялась, но ее глаза предательски наполнились слезами, и она крепко закусила губу, чтобы не расплакаться.
– Тебя не пугает тюрьма, потому что на самом деле ты не убийца, да?
Мир, казалось, замер перед неминуемым разрушением. Ари знала, что сейчас ей откроется тайна. И все равно боялась ее услышать. Все тело содрогалось от озноба, но она через силу произнесла:
– Это ведь не ты убила Семелу.
Гера закрыла глаза.
– Но я виновата. Клянусь, мы не хотели…
«Мы».
– Расскажи, что произошло на той вечеринке, – почти взмолилась Ари. От волнения она едва не опрокинула чашку.
– Они тогда танцевали. – Ее губы задрожали. – Ну, Зевс и эта…
– Семела.
– Я знала, чем это закончится: его постелью, само собой. Он так на нее смотрел… Потом они перестали отплясывать, и Зевс пошел поговорить с Гермесом. Дурачок, думал, если напялит этот идиотский плащ, я его не увижу! А Семела просто подсела ко мне в баре. И знаешь, я много раз клялась быть терпеливой. Мне это даже почти удавалось! Но она будто нарочно пыталась меня выбесить. Брала коктейль за коктейлем и пыталась выяснить у меня: что за человек Зевс? Что бы ему понравилось? Может, какие-то предпочтения? Пила и спрашивала, пила и спрашивала. И я психанула. Помнишь свой первый ритуал Чистки?
Ари кивнула.
– Я сказала ей спросить Зевса про Тифона. Мол, это его заводит, он обожает эти свои шрамы, такой мужественный с ними… Я знала, что для него это очень… очень болезненное воспоминание. Честно, я думала, что он, услышав это, просто выставит ее за дверь, я не предполагала, что…
– Подожди, подожди, – перебила Ари. Разгадка казалась нелепой. Ей вдруг почудилось, что она падает, – все происходило слишком быстро, чтобы она успела что-то понять. Их жизни представляли собой паутину, и Ари каким-то образом запуталась в ней.
