Кронос обернулся, поймав ее взгляд. По всему ее телу пробежал холодок. Она судорожно вздохнула, узнав этот огонек в его глазах. Сожрет ли он их на этот раз? Гера не хотела вспоминать об этом. Тысячелетия прошли с тех пор, как он попытался уничтожить их.
Своих детей.
Легкая улыбка отражалась в его глазах, хотя губы оставались неподвижны.
– С огромной силой всегда связана большая опасность. Нужна ли вам такая сила?
– Нужна, – ответил Зевс. – Разница между великим и посредственным заключается в том, что великий готов рискнуть.
Его взгляд был пронзительным, как обнаженный клинок. Он неумолимо продолжал:
– И ты стал одержим идеей перекрыть нам доступ к нашим прежним жизням. «Оракул» оказался местом, где истончается граница между Сайдом и этой иллюзией. А ты так часто заявлялся туда, там даже все провоняло твоими сигаретами с ментолом, верно? Ты подстроил взрыв «Оракула», узнав про его необычные свойства. Аполлон раньше остальных выяснил секрет этого места, даже начал видеть пророчества о нашей судьбе. И ты нанял какого-то головореза, который должен был прикончить его, но едва не убил его сестру и ее подругу.
Внезапно Кронос тихо рассмеялся.
– Дети, – устало пробормотал он. – Убить Аполлона? Этого мальчишку? За что? За какие-то бредовые бессвязные речи, на которые вы бы даже не обратили внимание, не произойди это покушение? Причем доверить убийство какому-то проходимцу? Я на тысячелетия старше вас. Как, по-вашему, я совершил бы такую глупость? Уже молчу про взрыв, который, прямо скажем, настолько же вульгарен, насколько и бесполезен, ведь он только привлек лишнее внимание к тому, что осталось от «Оракула». Зачем мне такие странные, безумные спецэффекты? Знаю, вам сейчас непросто, но постарайтесь обдумать мои слова.
Он снова пристально всмотрелся в их лица, будто надеясь разглядеть в них что-то. Гера обнаружила, что он внушает ей то же отвращение, что и раньше, но его глаза не горели ненавистью, и это сбивало ее с толку. Кронос первым отвел взгляд, давая им необходимую передышку, и подошел к столу. Он был завален часами, новыми и старыми, целыми и наполовину разобранными. Из-под вороха бумаг торчал привычный скальпель, которым он часто точил карандаши.
«Тик-так. Тик-так».
Зевс, казалось, не слышал его, вдохновленный открывшейся правдой:
– Все ради того, чтобы удерживать нас здесь. Может, даже потому что внезапно вернувшиеся воспоминания о прошлой жизни доставляют нам страдания? Весьма изощренная месть.
Кронос дернул галстук, будто тот его душил.
– Пожалуй, это не слишком-то благородно даже по моим меркам.
– Благородство – утопия. Для тебя, – парировал Зевс. – Для нас оно навечно в крови.
– Поверь, ваши воспоминания о прошлой жизни не доставляют мне никакого удовольствия. Твоя правда: ритуал Чистки, которому я любезно тебя обучил, действительно закрывает Тартар, полный чудовищ. И вместе с ним Сайд. Две стороны одной медали. Магия весьма коварна, даже для богов. – На его лице мелькнуло сочувствие. Его речь была острой и стремительной.
– Для титанов, выходит, тоже. – Гестия неожиданно рассмеялась серебристым тихим смехом. – Мне, например, по душе этот мир, который тоже породила магия. А тебе?
От звуков ее успокаивающего голоса хотелось свернуться клубком у камина. Вместо Кроноса ответил Зевс:
– К этому миру можно относиться по-разному, но это не изменит того, что он крайне странный и нелогичный. Как ты вообще создал такую причудливую иллюзию?
Кронос помрачнел.
– Ее создал мастер отводить глаза. И большой поклонник свободы выбора, так что она не продержалась бы долго. Вам все равно в итоге пришлось бы выбирать между этой реальностью и своим божественным прошлым.
– Это ты-то поклонник свободы выбора? – небрежно хохотнул Посейдон.
Кронос открыл было рот, собираясь ответить, но передумал. Вместо этого он потянулся к своим восхитительно красивым наручным часам.
– Я исправлю свою ошибку, – сказал декан почти мягко. – Время, конечно, не властно над богами. Но и вы еще не успели стать богами в полную силу. Все закончится.
Каждый из пятерых шагнул к нему, стремясь остановить. Как плавно они двигались, будто облитые силой! Казалось, перед ними расступался сам воздух. Гера знала, что в эту минуту ее лицо светилось могуществом, и чувствовала, как пламя в груди рвется наружу.
Взметнулись бумаги, упавшие со стола. И скальпель, эта короткая металлическая молния, зажатая в ловких пальцах, вспорол плоть. Зевс притянул Кроноса к себе, не давая отстраниться. Тот тяжело дышал, но его лицо не исказилось.
«Интересно, – подумала Гера, глядя на выступившую кровь, – он теперь переместится на Сайд? Окажется в нашем прежнем мире?»
Наконец титан медленно осел на пол. И тогда все действительно закончилось.
Пламя в груди догорало, обнажая угли. За окнами гремел гром.
– Король умер, – констатировал Посейдон. – Да здравствует король!
Они переглядывались, тяжело дыша. Вот какими они были. Те, кто восстановил свою роковую власть. Свергнутые с небес, побежденные и вновь восставшие.
Гестия заглянула в приоткрытую дверь в углу кабинета – видимо, ведущую в потайную комнату.
– Как насчет чашечки чая? – пропела она, переступая через ноги неподвижного декана.
– Прекрасная идея, – царственно кивнул Зевс. Его глаза сияли, как драгоценные камни.
Гера озиралась. Они сделали это. Они свободны, отныне и навсегда. Так почему ее не покидало ощущение, что это еще не конец?
– Смотрите, кого я нашла! – позвала Гестия изменившимся голосом.
В потайной комнате царил идеальный порядок. Выбеленные стены, небольшой шкаф. И аккуратно заправленная кровать, на которой неподвижно лежала девушка с густыми черными волосами, разметавшимися по подушке. У Геры перехватило дыхание. В ушах зашумело, и она попятилась, задев брезгливо поморщившегося Аида.
Казалось, девушка перед ней просто задремала. Вот-вот встанет, протрет глаза и пойдет по своим делам. Но Гера каким-то внутренним чутьем ощутила легкую вуаль магии застывшего времени. Той, что предотвращала тление давно умершего тела.
Загадка пропавшего трупа раскрылась.
– Это Семела, – прошептала Гестия. – Пульса нет. Что нам с ней делать? Зачем Кронос держал ее здесь? Сказать полиции? Может, нам следует…
Это было выше ее сил. Гера быстро обвила руками шею Зевса и, не дожидаясь ответного жеста, побрела к выходу. Она не желала видеть продолжение этой сцены. Она устала ненавидеть, устала бесноваться. В кои-то веки хотелось покоя и счастья. Хотелось вернуться домой.
Но прежде чем выйти в коридор, она посмотрела в окно. Корпус напротив официально закрылся на ремонт, но, стоя в полумраке кабинета, Гера отчетливо видела, как внизу, в дверном проеме, показался полицейский. Тот самый, к которому таскалась Ари со своими идиотскими расследованиями. Как много он видел?
