Ари испустила вопль. Крик поднялся из легких, водопадом захлестал из горла и оборвался.
«Как же меня все это достало», – обреченно подумала она.
И услышала шаги. Тяжелые, нечеловеческие. Ари встрепенулась. Она уже слышала их. Где? Память снова не подчинялась ей.
Краткий миг просветления пришел, когда из мрака выступил силуэт. Мужчина с головой быка… Она вскрикнула, попыталась отползти назад и ощутила, как уперлась спиной в стену.
Бежать некуда. Он быстрее и ловчее, она помнила это из своей прошлой жизни.
– Минотавр, – прошептала Ари, не зная, слышит ли он ее. – Когда мы виделись с тобой последний раз, ты был человеком. Обманывал людей, досаждал Тесею и умер от моего удара ножом.
Его звериные темные глаза смотрели на нее в упор.
– Кто ты? – тихо спросила она. Голос дрожал. – Ты тот, кто умер и теперь возродился на Сайде в своем истинном облике? Или ты просто мое воспоминание? Плод моего воображения? Ты хотя бы понимаешь меня?
Он то тяжело дышал и беспокойно дергался, то стучал босой ступней по земле и наклонял голову. В волосах у него виднелись гладкие блестящие рога. Острые и с засохшей чужой кровью.
Когда-то давно, в прошлой жизни, она погладила их. В той жизни Минотавр был ребенком ее матери. Дедал, хитроумный изобретатель, тогда еще не успел спроектировать лабиринт, где можно было держать кровожадного новорожденного. И Минотавра посадили в клетку, а Ариадна, улучив минутку, прокралась к нему. Очень уж ей хотелось посмотреть на маленького братика. Конечно, потом ей объяснили, что это существо ей не ровня и что оно питается человеческой плотью. Но это Ариадна узнала позже, а тогда она сама еще была ребенком и не ведала страха. Она подошла к клетке с прутьями толщиной с ее запястье. Пол клетки был усыпан костями, но тогда Ари была слишком мала, чтобы задать себе вопрос о том, куда с Крита исчезали осужденные на смерть преступники-чужестранцы. Она потрогала рожки младенца и даже улыбнулась ему, потому что он был очень смешным: не мальчик и не теленок, а что-то среднее, непрерывно мычащее и визжащее.
Малыш оскалил острые зубы и потянулся к ее руке, но Ари не испугалась. Подражая матери, она царственно кивнула ему на прощание и ушла.
Она не видела его десятки лет. До тех пор, пока они с Тесеем не убили его.
Должны ли они были уничтожить чудовище, пожиравшее людей?
«Неправильный вопрос. – Ари тут же одернула себя. – Могли ли мы сделать выбор, жить ли ему или умереть? Могли ли на краткий миг почувствовать себя богами?»
Когда-то ведь Ариадна сама была богиней и отказалась от этой участи. Сбежала от своей судьбы. Предпочла возродиться смертной девушкой, которая выведет Тесея из лабиринта и поможет ему одолеть Минотавра. Так почему она в итоге снова вернулась к выбору, который может сделать лишь богиня? И теперь этот выбор привел ее сюда.
Снова в лабиринт к Минотавру, только уже без Тесея.
– Мне жаль, – сказала Ари, чувствуя, как по щекам бегут горячие слезы бессилия.
Она оплакивала чудовище, которое никогда не желало ей зла. Его испуганный непонимающий взгляд, когда Тесей занес над ним меч. И снова этот же взгляд – только уже в другой жизни, когда ее нож проткнул его брюхо.
Она оплакивала Тесея, который никогда не был тем героем, которого она себе вообразила и которого в нем видели другие. Он не хотел и не мог сопротивляться судьбе, и несчастья преследовали его по пятам.
Еще она оплакивала себя.
Студентку, которая мечтала о волшебной необычной жизни, полной приключений, а в итоге потеряла Диониса, которым дорожила больше всего. Царевну, которая желала любви и славы героини, помогавшей Тесею, а в итоге осталась брошенной на далеком острове. И богиню, которая так мало помнила о том, кто она.
Почему она забыла о том, что была богиней и стала человеком, критской царевной? Почему выбрала участь смертной? И почему в итоге снова забыла о прошлом и стала студенткой вместе с другими богами? Ее-то Кронос за что так возненавидел? Что-то здесь не складывалось.
– Я тоже ничего не понимаю, – выпалила она. – Мне тоже страшно. Я не знаю, с чего все началось и как все закончится. Это словно затянувшийся сон, от которого невозможно очнуться. Я была богиней, преданной забвению. Потом я стала обманутой смертной царевной. А потом меня сделали одурманенной студенткой, которая не могла очнуться от чар своего плена. Раньше у меня так легко получалось следовать за путеводной нитью. Что же со мной теперь стало?
Она говорила с чудовищем, но обращалась к самой себе.
«В финале ты поступишь правильно, Ариадна, – лукаво говорил ей Гермес в полицейском участке. – У тебя добрая душа».
Теперь же Ари горько усмехнулась его словам. Где она была раньше, ее доброта? И где сейчас ее возможность поступить правильно?
Минотавр отступил. Ушел обратно в темноту, и его шаги затихли где-то вдалеке. Ари снова осталась одна. Она дрожала всем телом, но смогла подняться на ноги. Ей все еще было страшно. Оставалось только встретить свой страх и принять его.
Ари брела в темноте и думала о том, что втолковывала Минотавру. То, чего она сама не могла понять до конца.
«Когда я еще была критской царевной, я часто видела сны, – размышляла она. – О богине, которая была словно бушующее море: ни у кого не было власти над ней. Она мыслилась как сама судьба и Великая мать. Неужели она когда-то была мной? Неужели я когда-то была ей?»
Это казалось ужасно нелепым.
Ей на ум пришло еще одно воспоминание, более новое. Может, месяц назад? Здание факультета филологии, просторная лекционная аудитория, напоминающая концертный зал. Ряды длинных столов из темного дерева ярусами спускались вниз, к профессорской кафедре.
Госпожа Уродливый Пиджак пребывала в особенно дурном настроении и надрывалась в микрофон:
– …возникло задолго до греческой цивилизации! В начале пятидесятых годов ученые расшифровали самое позднее крито-микенское письмо – линейное письмо Б… Ариадна, опять опаздываете! Прикройте поплотнее дверь, пожалуйста… Из текстов, написанных этим письмом, мы знаем о существовании Великой Богини. Она почиталась и на Крите, и в Микенах владычицей судьбы. Мы даже знаем ее имя: Ариадни, то есть «святая». Ее также именовали Диктина. Этимологически это имя выводилось из слова «диктум» – «охотничья сеть» и из «дики» – «правда», «истина». То есть повелительница, хранительница и обладательница правды. И, разумеется, охотница, ловчая, следопытка, если угодно. Та, которая указывает путь другим и кто идет туда, куда другие не смеют… Аполлон, вы так увлеченно беседуете со своим другом, может, хотите что-то сказать? Нет? Что ж, с вашего позволения, я продолжу. – Она откашлялась и обвела свирепым взглядом аудиторию. – Есть и другое изображение, связанное с Великой Богиней, – некое мужское существо. Исследователи назвали его «царь-жрец». Сохранилось изображение, где на спину царя-жреца наброшена леопардовая шкура, а его жезл увит виноградом. По обе стороны от него лежат львы. Вероятно, это умирающий и воскресающий бог…
