– Надеюсь, твоих учеников в итоге выгнали из школы, – искренне сказала Ари, поднимаясь с земли.
– Лучше! Несносные мальчишки превратились в стадо хорошеньких поросят, и их растерзали львы! Поделом им, верно?
Это отчего-то показалось Ари очень смешным.
– Потанцуешь с нами? – Девушка подхватила ее под руку.
– А как вы танцуете, если музыки нет?
– Ты не слышишь ее? – удивилась собеседница. – Это очень странно. Ведь мы все это время ждали тебя…
– Точно не меня, – отмахнулась Ари. – Я не настолько хорошо танцую.
Она пригнулась, проходя под петлей кишок, свисающих с ветвей.
Учительница нахмурилась, будто производя в уме какие-то сложные подсчеты. Ее щеки покраснели от волнения.
– Неужели это не ты? Бог сказал нам, что повстречал девушку со звездной пылью на одеждах, и когда он посмотрел в ее глаза, то увидел в них вселенную. Мудрая и умная дочь Крита, дикая и любящая хозяйка лабиринта, танцовщица теней, оплетаемая виноградной лозой.
– Насчет «мудрой» у меня сомнения, – честно призналась Ари. Огромный, мятущийся клубок неистовства танцевал перед ней в полумраке. Она не чувствовала страха – ничего, кроме странного восторга, который длился и длился без конца.
– Та, изображения которой смертные выскребали на стенах пещер, – это тоже не ты? Та, что пришла из Хаоса еще до возникновения Времени. Та, чье лицо так сладко и свирепо. Та, что отделила воды от небес и плясала на них, а ее пляски породили ветер, и мир начал дышать… Она дарила жизнь и отбирала ее – для того, чтобы она возникла вновь. Прекрасная Великая богиня, которой позже дали множество имен. Она – это ты.
Звезды светили так ярко, что сливались в небесную реку из серебра. Ари замерла, прислушиваясь к словам этой удивительной девушки, которая рассказывала про богиню с такой любовью, будто знала ее лично. И Ари задумалась, кем же она сама стала теперь. Осколком богини, ее сосудом, ее вместилищем? Или она правда была ей?
– А теперь, дарлинг? – допытывалась учительница, с надеждой глядя Ари в глаза. – Сейчас ты слышишь музыку?
Там, где они шли, вспыхивал свет, и земля зарастала плющом. Змеи выползали из-под ног, скручиваясь причудливыми кольцами. Пятипалые листья шевелились, словно ладони. Тонкая мелодия – флейта? Свирель? – становилась все громче и заполняла сознание. Ари просияла.
– Я слышу ее.
Ей нестерпимо захотелось нырнуть в круг танцующих. Но она придержала собеседницу за плечо и вкрадчиво сказала:
– Он ведь даже ни разу не пришел ко мне во сне и не сказал, что у него все хорошо. Представляешь? Убью этого идиота голыми руками.
– Моя жизнь и так твоя, Ариадна. Приди и возьми ее. – Голос стал ниже. Он больше не принадлежал человеку. Это был шелест леса, львиный рык, шипение змеи.
Лицо учительницы плавилось, как воск. Черты лица менялись, пока не остановились на тех, которые Ари узнала бы и с закрытыми глазами.
– Дионис, – сказала она.
Он совсем не изменился и в то же время – изменился до неузнаваемости. Невероятно обаятельный и бесконечно могущественный.
– Можно проще – Владыка вселенной!
– Ой, да иди ты!
– Тебя это не удивляет?
– Меня уже ничего не удивит, – фыркнула Ари и добавила: – Первый раз вижу тебя в юбке.
Дионис оттянул подол, с достоинством вскинув голову.
– Это хитон!
– Интересный крой. А под ним что-нибудь есть?
– Не-а.
Ари не знала, кто кого поцеловал первым – она его или он ее, кто начал поцелуй и кто на него ответил. На вкус он был как ночной воздух, пьянящий запахом грозы и леса. Поцелуй был резкий и глубокий, лишал воздуха и мыслей, оставляя только жажду.
Буйные, неистовые менады, окружавшие их, падали на землю от усталости и засыпали.
– Это все ненастоящее? – поинтересовалась Ари, гладя его скулы. Ее переполняло счастье.
– Почему? Очень даже настоящее! Это обычные люди. Их задавило самоограничение, этот трагический пережиток тех диких времен, когда люди себя калечили. Но всякое желание, которое мы стараемся подавить, бродит в нашей душе и отравляет нас. Теперь они наконец-то свободны.
– Я не про вакханалию. Наш университет – это ведь твоя иллюзия, да? – Она задыхалась от волнения. – Кронос ни при чем?
– Он просто оказался в нужное время и в нужном месте.
Она смотрела в глаза Диониса, она тонула в них, искала там то, что однажды потеряла в себе. С другой стороны, а что она, собственно, потеряла? Где-то в глубине души она сохранила свой божественный образ: безбрежная и свободная судьба. А его образом была пугающая и дикая стихия. Неудивительно, что они поладили.
– Ты потратил столько усилий, чтобы выбраться из своей же иллюзии. Придумывал какие-то безумные коктейли, рассказывал мне сказки… Почему?
– Потому что я ослабел после создания этой иллюзии и уже не мог разрушить ее щелчком пальцев. – Он с горечью рассмеялся, разглядывая свои руки. – Увы, у всего есть цена. Я был совершенно измотан. Сотворение мира не проходит бесследно.
– Выходит, Кронос просто пытался не пустить тебя обратно на Сайд, потому что без твоего присутствия иллюзия рушилась… Это так странно и безумно, – сказала она. – Сделать самому себе ловушку и сидеть в ней…
– Мне нравилась моя ловушка, дарлинг, – сказал Дионис.
Ари она тоже нравилась.
– Зачем тогда нужен был весь этот спектакль? Зачем ты пытался вернуться на Сайд, обратно в мир нашего прошлого?
Он пожал плечами.
– Просто ловушка наскучила. Поначалу мне это казалось очень веселым. Хотелось посмотреть, что получится из этой идеи. Маленькая отдельная вселенная, и при этом мост между мирами! Боги сбиты с толку и так похожи на обычных, растерянных людей. Такие смешные! У них будто второе дыхание появилось! Это объяснимо: если знаешь, что когда-нибудь умрешь, танцуешь по-другому. Это было забавно и любопытно, пока мне не хотелось домой. Сюда. На Сайд. Жизнь дала трещину и стала похожей на задницу.
«Как просто! Бессмертие обрекает на скуку, а скука – мать безрассудности».
– И теперь иллюзия разрушится, – выпалила Ари. – А это, между прочим, единственный способ попасть в мир, где людям плевать на богов, где есть Шекспир, порно и шоколадные торты.
– Вот черт, о тортах я как-то не подумал…
– Дионис, это серьезно! Ты, блин, создал целый мир.
– Ага. Совсем маленький мирок.
– И он умирает без твоего присутствия!
– Хрен бы с ним! Это же к лучшему! Всем Двенадцати давно пора сюда, дарлинг. Разве не этого они хотели? Разве здесь не хорошо?
– Не всем, – сказала она, вспомнив Гестию и тех, кто надеялся остаться в кампусе. – Многие боги и герои получили там второй шанс. Неужели не скучаешь по своей иллюзии?
