– Едва ли. – Он задумчиво почесал массивный подбородок. – Рана у нее на голове была чересчур глубокой. Но я в этом ничего не смыслю. К тому же она говорила, что была в депрессии и как раз перестала пить таблетки. Кто знает, к чему это могло привести.
Ари прищурилась:
– Ты ведь сказал, что не говорил с ней.
– Они болтали с Дитой, а я… – Гефест виновато улыбнулся, – вроде как подслушивал, пока девчонки не ушли. Но копы сообщили, что это суицид. Я им и гроша бы не доверил, но тут они были настолько уверены… Думаешь, они не правы?
– Есть многое на свете, друг Горацио…
Он тяжело оперся на трость и со вздохом смерил взглядом лестницу.
– Надеюсь, наш дом скоро отремонтируют. Если Чистка всегда будет здесь, эти треклятые ступеньки меня доконают.
По слухам, Гефест хромал почти всю жизнь. Мать в период послеродовой депрессии швырнула его с утеса у их богатейшего дома. Ребенок чудом выжил, но травмы до сих пор давали о себе знать.
– Не останешься, чтобы поесть? – спросил он. – Пицца…
– Спасибо, но мне многое надо обдумать.
– Понял. Удачи, Ариадна. – Его очки блеснули так, что она не смогла разглядеть глаза.
На улице ей немного полегчало. Все внутри молило о спасительной прохладе. Ари набрала полную грудь свежего воздуха и, быстро развернувшись, едва не сшибла с ног декана.
– Извините, декан. Я просто торопилась…
Высокий седовласый мужчина в твидовом костюме ободряюще кивнул ей:
– Все в порядке, вы правильно торопитесь. Никогда не теряйте ни мгновения попусту, верно?
И поспешил к главному зданию, помахивая сложенным зонтиком.
«Теперь точно не буду, – мысленно усмехнулась Ари. – Надеюсь только, я упустила не слишком много времени». Она попыталась успокоиться. В Эллинском университете опять творится черт знает что, а значит, все в норме. Ничего нового. Медленно идя к корпусу, стараясь не попадаться на глаза людям, точно воровка, Ари попыталась привычно сосредоточиться на Дионисе. На волнении за него. Это перекрыло чувство вины, тяжелое, будто невидимый груз, склонивший ее к земле. Но образ бледного призрака, молящего о помощи, будто отпечатался на внутренней стороне ее век. Что ж, ей не привыкать. Еще одна смерть рядом с ней. Еще один призрак в ее голове, который не исчезнет никогда.
Когда Ари вернулась в комнату, уже совсем стемнело. Меньше всего ей хотелось видеть на себе укоризненные (Афина) и сочувствующие (Гестия) взгляды соседок, поэтому она сразу прошла на кухню, не говоря ни слова.
– Не ходи туда, – крикнула Афина. Судя по голосу, соседка опять оттачивала ораторское искусство и мимику перед зеркалом. – Там паук.
– Ты что, не убила его?
– У меня две руки, а у него восемь. Это неравная схватка.
– Не страшно, посижу с пауком.
– Но…
– Извини, сегодня не могу видеть никого из вашей компании. Надеюсь, ты поймешь, – буркнула Ари.
Она бросила в микроволновку овощную смесь и забралась на подоконник, кутаясь в плед. Отсюда был виден только краешек бунтарского кирпичного здания, изрядно потрепавшего ей сегодня нервы.
– Как вас только земля носит, мои дорогие Двенадцать? – вздохнула она. – Чисто по инерции, потому что охуевает, что вы такие существуете? Вам плевать на ожившую покойницу и на то, что среди вас ходит убийца. А хуже всего, что мне тоже раньше было бы. И тот, кто вытащил меня из состояния «мне плевать», пропал без вести. Ничего себе история, да?
– Да, – послышалось сзади. Ари вздрогнула, оборачиваясь.
– Не хотела пугать. – Гестия налила себе кружку горячего шоколада и уселась на табурет, поджав ноги. – Слушай, то, что случилось…
– Я видела Семелу, – перебила Ари, выпрямляясь. – Что, тоже скажешь, что у меня не все дома?
– Ты знаешь, что я этого не скажу. Но я вижу, что ты очень близко воспринимаешь ситуацию. Ты ведь почти не знала ее.
– Может, у меня есть причины.
– Только то, что она была другом Диониса?
– Не только, – бросила Ари сквозь стиснутые зубы. Гнев тускнел и угасал. – Не хочу говорить об этом. Правда.
– Пожалуйста, дай мне высказаться. То, что сегодня произошло… Мы не хотели.
Ари усмехнулась.
– Ты, может, и не хотела.
– Послушай! Никто из нас не творит фигню намеренно. Никто ведь не выходит на сцену и не произносит голосом конферансье: «Внимание, дамы и господа, сегодня на ваших глазах мы волшебным образом превратимся в мразей!» У всех есть какие-то свои мотивы, причины. Своя картина мира. А иногда людьми движет страх. – Она откашлялась. – Нами движет страх. Мы понимаем, что просто заигрались в элиту. У нас ведь не какой-то культ или диковинная фанатичная религия.
– Нет. – Ари тряхнула головой, и ее тяжелые черные волосы рассыпались по плечам. – Вам просто нужны…
– Психотерапия? Обряд экзорцизма?
Девушки рассмеялись в унисон.
– Я собиралась сказать, готовность докопаться до сути и желание навести порядок. Но никто ведь не будет этим заниматься, да?
Гестия снова помрачнела, но ответить не успела. В дверь постучали.
– Я открою.
Спустя минуту она снова появилась на кухне с крайне изумленным лицом.
– Там господин-черный-костюм. Такая важная цаца. «Мне Ариадну на пару слов». – Она понизила голос, передразнивая парня, надо сказать, весьма похоже.
Ари снова уставилась в окно. Аид. Что ж, он-то не ходит по этим ритуалам. Нервишки бережет, наверное.
– Так ты выйдешь к нему?
– Черный костюмчик – черные вести. – Ари состроила мрачную гримасу. – Есть такая примета!
– Нет такой приметы. Ты же ее только что выдумала!
– Ладно, признаюсь, выдумала. – Она нехотя сползла с подоконника.
Аид обнаружился в коридоре. Выглядел он еще хуже, чем обычно: бледный, худой, с ничего не выражающим лицом, напоминающим угрюмую посмертную маску. Ари наивно предполагала, что ни одна причина визита не сможет удивить ее, но гость, видимо, считал иначе.
– Как попасть на Сайд? – тихо спросил он.
Она замешкалась, с трудом удерживаясь от язвительного «и тебе привет».
– Только не говори, что Дионис ничего тебе не рассказывал, – продолжил он.
Ответ пришел в голову за долю секунды. Отступать было некуда.
– Есть у меня одна идея, – проговорила Ари, поднимая взгляд. – Даже, скорее, рабочая гипотеза.
В черных глазах Аида зажегся такой ужасающий огонь, что ей захотелось выставить гостя за порог. Переборов себя, она сказала:
– Услуга за услугу. По рукам?
