– Я надеюсь на то же.
Шли минуты, и ночь потихоньку угасала. Музыка заглушала звуки, но Ари все равно услышала нервный голос Аполлона, хлопнувшего дверью «Оракула»:
– Сестрица, кажется, я сильно напортачил.
Артемида неохотно отделилась от танцующих.
– Учитывая твой жизненный опыт, тебе нужно быть более конкретным.
– Не здесь, – бросил он, снова выходя на лестницу.
– Можем тоже сбежать потихоньку, – шепнула Ари. В тот момент ни неоновые огни, ни музыка, ни сладость напитка не могли заставить ее улыбаться сильнее, чем Дионис. Казалось, тогда существовали лишь они. – Правда, остальные ребята…
– Ну, они могут пойти к черту. У нас тут свои дела.
На одно драгоценное мгновение мир застыл.
А потом раздался оглушительный грохот, и Ари вздрогнула от охватившего ее предчувствия. Все выбежали в зал, торопясь и отталкивая друг друга. Задыхающийся истошный крик, звеневший в воздухе, все не прекращался. Это был голос Гестии, обнаружившей тело. Она замолчала, только когда Афина прижала ее к себе и силой отвернула от страшной картины.
– Кто-нибудь, проверьте пульс! – крикнула Дита.
Даже после смерти Семела оставалась красивой, несмотря на рану на голове и кровь, расползающуюся по паркету. Бледная, как статуя, она неподвижно лежала у подножия лестницы. Персефона осторожно прижала кончики пальцев к ее шее и покачала головой. «Пульса нет». Ари попятилась, пытаясь осмыслить происходящее. Праздничная сказка обернулась кровавой былью.
– Вы издеваетесь? – Посейдон всплеснул руками, выходя из туалета. – Всего-то пару часов с тренером проговорил, а тут уже успели кого-то убить. Вся жизнь мимо проходит…
Дионис нагнулся к нему и тихо сказал:
– Заткнись.
Его глаза потемнели.
– Посейдон, ты просто идиот! – не выдержала Дита. – Хоть сделай вид, что тебе жалко девушку!
– Можно подумать, ты сама хотя бы немного ей сочувств…
Зевс поманил их рукой, не давая ссоре разгореться.
– Так, давайте в гостиную! Экстренное совещание.
– Дай угадаю, – вкрадчиво начала Афина. – Ты сейчас пойдешь в полицию и…
– Будь ты на моем месте, так бы и поступила, верно? Но ты не на моем месте. Нет, полицию мы вызовем, но сначала… – Он стиснул челюсти. Неверие читалось в каждой его черте. И печаль, и боль, и свирепое отчаяние. Он сжал кулаки.
– Мы в жопе, – выдохнула Гестия, когда все собрались в комнате. Бледные, настороженные, почти протрезвевшие. Двенадцать исподтишка разглядывали друг друга с подозрением, избегая смотреть в глаза. Ни следа лоска и веселья. Холодный, болезненный страх сковал каждого.
Гермес успокаивающе поднял руки:
– Без паники. Почему ты говоришь так, будто это мы ее убили?
– Потому что, мать твою, это выглядит так, будто мы ее убили! – взорвался Арес. Его щеки горели ярким румянцем.
– Вспомните, она говорила о таблетках, которые перестала принимать. Депрессия могла обостриться. Это действительно похоже на самоубийство. Лично я не вижу причин для паники.
– Она была пьяна. – Аполлона, судя по выражению лица, мутило то ли от шока, то ли от похмелья. – Могла напиться до беспамятства, упасть и раскроить себе череп о ступени.
– Взгляните на эту чертову лестницу. – Афина вышла в центр и смерила их безжалостным взглядом. – Вы можете себе представить, что кто-то выберет такую высоту для самоубийства? Или что кто-то может случайно с нее упасть и разбиться насмерть? А эта рана на голове? По-вашему, она могла упасть с такой силой? Выглядит так, будто ее швырнули со всей дури на ступеньки. Или, что более вероятно, рана была нанесена до падения. Или это убийство, или я не самый умный человек в этой комнате. А все мы знаем, что последнее утверждение ложно.
– Зачем нам убивать ее? – Гера округлила красные опухшие глаза.
– Дорогая, прости мне эти слова, но твой парень чуть ли не трахнул ее посреди танцпола.
– Не знаю, на что ты намекаешь, и знать не хочу, мне это омерзительно! Я не выходила из «Оракула». Это все могут подтвердить.
Это было правдой.
Ари оглядела их, снова вспоминая тех, кого не было в «Оракуле» вместе со всеми, когда произошла трагедия. Гермес, Афродита, Арес, Аполлон, Артемида, Посейдон… Она поняла, что у нее дрожат пальцы. Нет, нет, лучше не думать об этом. Не думать, что кто-то из этого списка – убийца.
– Дамы и господа. – Зевс поднялся с подоконника. Пот блестел на его висках. Небо за спиной светлело, до рассвета оставались считаные минуты. – Мы не убивали ее. Никто из нас. Но нужно понимать: полицейские захотят обсудить это с нами. Вы знаете нашу полицию, знаете, что им самим неохота в это лезть. Но поймите, пожалуйста: сейчас мы все – подозреваемые! Тут что, есть хоть один человек, которому нужны проблемы с законом?
Мучительное молчание. Только треск огня, разведенного Гестией в камине.
– Так я и думал. Мы уже не можем помочь Семеле. Но мы можем помочь друг другу. Что мы им скажем?
– Что она покончила с собой, – откликнулся Гермес, натягивая капюшон плаща.
– Покончила с собой, – глухо повторил Зевс, на секунду, казалось, потеряв самообладание, и его лицо снова исказила печаль.
– У нее было явно нестабильное настроение. Все слышали, она говорила про антидепрессанты. Да, вот что мы скажем.
Зевс вышел из гостиной, пообещав позвонить в полицию. Все разбредались по разным углам дома Двенадцати, чтобы переварить ужас этой ночи. Ари подошла к неподвижно сидящему Дионису. Он глядел, как пламя в камине расправляется с поленьями. Отсветы огня превращали его лицо в маску, сотканную из света и теней. Ей хотелось провести пальцами по его щеке, стирая с нее слезу. «Я люблю тебя», – внезапно подумала она. Будто вспышка молнии, на секунду озарившая непроглядную ночную тьму. Раньше эта простая мысль не приходила ей в голову. Им просто было кайфово и уютно вместе, и этого всегда было достаточно. А той ночью она почувствовала, что должна облечь свои чувства в слова. Но она промолчала. Просто прижимала его голову к груди, гладила взъерошенные волосы и бормотала успокаивающую чушь, что-то вроде «тише, тише».
– Это было ожидаемо, – сказал он хриплым голосом.
– Что именно?
– Трагедия. Они всегда неизбежны. Особенно когда слишком много времени проводишь с людьми, они так и норовят поднасрать друг другу. Но я все равно люблю людей. Правда люблю. И плевать, что они вспоминают обо мне все реже и реже. Зато они красивые. Видят жизнь во всей полноте. Как бы они ни страдали, они всегда найдут причину, чтобы извлечь лучшее из этого несовершенного мира. И да, в финале они обязательно падут жертвой вещей, несоизмеримо больших, чем они.
Ари не знала, что ответить, и просто поцеловала его в лоб.
