– К черту такой фатализм, ты же просила о помощи! – почти выкрикнула Ари, охваченная внезапным желанием растормошить оцепеневшую гостью. Доказать ей, что еще не все потеряно. Что она может бороться, даже будучи «на той стороне».
Семела удивленно приподняла брови.
– Вчера на Чистке, – пояснила Ари, теребя пуговицу пальто. – Ты что, не помнишь?
– Точно. – Она покорно кивнула. – Время здесь течет совсем иначе, это кажется таким далеким… Я многое начинаю забывать. Уже начинаю думать, что давно умерла внутри. А перед настоящей смертью просто обрела равновесие и приняла неизбежное.
Ари откинулась на спину, стараясь не смотреть на Семелу. Ее неожиданная апатия оказалась еще более невыносимой, чем мольбы о помощи во время ритуала. На вечеринке в ней горел огонь, который, может, и выбесил многих, но был сногсшибательным, дерзким. Злым, но веселым. Этот огонь, хоть и метафорически, убил равнодушие Двенадцати. И равнодушие Ари.
– Очень рада, что ты что-то обрела и поняла, – хмуро сказала она, – но ты там не слишком расслабляйся и не вздумай сдаваться, потому что… Потому что видеть тебя такой – это, блин, просто жесть какая-то. И я найду того, кто сделал это с тобой, потому что…
Она хотела сказать: «Потому что я, конечно, не умирала, но много раз смотрела в зеркало и видела живой труп, который то впадал в апатию, то думал, что сам виноват во всем дерьме, которое с ним случилось, и лучше ему побыстрее избавить мир от своего присутствия». И, как всегда, она в итоге сказала совсем не то, что хотела. Семела попыталась ответить, но ее речь прерывалась, будто радиоприемник начал терять сигнал. Картинка перед глазами Ари размывалась, превращаясь в смешение цветов, и боковым зрением она снова уловила красный, выступивший каплями на черно-белой голове.
– Кажется, у нас зацепка. – Громкий голос донесся с грозового неба.
Ари вздрогнула и проснулась. Отовсюду доносился монотонный гул студенческих голосов.
– Что? – пробормотала она, протирая глаза.
– Зацепка, говорю! Нашлась ваша пропажа, – хохотнул склонившийся над ней Просимн, забрасывая в рот кусочек эклера.
– Семела?
Полицейский кивнул, лучась самодовольством.
– Вот так просто?
– А ты что, разочарована?
Ари потрясла головой, боясь поверить в свою удачу.
– Э-э… Круто.
– Что это ты так на меня смотришь? Вещий сон был, что ли?
– Серьезно, вы в это верите?
– Я – нет, а вот моя жена… – Он запнулся, вмиг помрачнев. Его пальцы сильнее стиснули папку, набитую бумагами.
– Нет, – быстро сказала Ари, разбавляя неловкую паузу. – Мой сон был о том, что жизнь – просто отстой, но смерть, по-видимому, не сильно лучше.
– Да что вам может быть известно о жизни? – хмыкнул Просимн.
– Эй, я не вчера родилась! В моем возрасте, знаете ли, уже не только вино продают без паспорта, но и мази от радикулита без вопросов.
– Посоветовать хорошего остеопата? – Он все-таки выронил папку и, устало чертыхаясь, принялся собирать рассыпавшиеся бумаги. – Да что я за человек такой…
– Не очень вы человек, – невольно улыбнулась Ари.
– Это был риторический вопрос, не надо отвечать!
Он протянул ей последний лист бумаги, и Ари выдохнула, лихорадочно водя пальцем по строчкам:
– Да, указано ее имя. Семела. Круто. «Круто»… Что-то у меня сегодня набор эпитетов ограниченный. Фамилия… Черт. В фамилии поменяли одну букву. Видите? Может, это не она.
– Или все-таки она. Зная этих идиотов – запросто могли что-то перепутать.
– Тело поступило вчера? – Ари даже прищурилась, чтобы убедиться, что ей не показалось. – Да она же умерла в январе! Как…
– Я уже ничему не удивлюсь. Может, это дело рук того же убийцы. Мой знакомый из морга клялся и божился, что рана у нее на голове такая же. Или это правда она. Может, выжила после того падения, пусть и прожила недолго, а рана… Чем черт не шутит, может, тот же убийца ее и укокошил. Слушай, ты просила информацию о ее теле, так? Держи. Советую все-таки проверить. И лучше поезжай прямо сейчас, чтобы успеть до темноты.
– Так вы не поедете?
– Нет, конечно! Хватит и того, что я позвонил и предупредил о твоем визите. Еще мне не хватало разъезжать с тобой по этим ебеням. Это же еще восточнее Наксоса! Ты хоть знаешь, где это?
Ари знала.
== Осень прошлого года ==
Она посетила Наксос
[26] задолго до всей этой анархии с вечеринками и трупами, даже до того, как они с Дионисом начали встречаться. И знакомство с этим местом началось в выходной, когда она лежала в кровати, накрывшись одеялом по самую макушку, и даже не думала просыпаться раньше десяти. Резкий стук по оконному стеклу заставил Ари перевернуться на другой бок и засунуть голову под подушку. Поскольку швырять камешки в окно не перестали, она кое-как разлепила веки и высунула растрепанную голову в окно.
– Перестань! У тебя есть телефон. – Она безжалостно захлопнула ставни, игнорируя гостя, и как только улеглась обратно, громкий удар по стеклу заставил ее окончательно проснуться.
– Ты… Ты что, бросил чертов телефон в окно? – ахнула она, глядя, как Дионис собирает разбросанные по траве части корпуса.
– Дарлинг, утречко! – Он просиял. – Вставай, поможешь мне.
– В пять утра?
На секунду согнувшись над умывальником, Ари побрызгала в лицо ледяной водой и снова побрела к окну.
– У тебя есть минута на объяснение! Потом разбужу Афину, и тебе не поздоровится.
– Я не предполагал, что ты настолько жестока!
– Сорок секунд! – Она ткнула на воображаемые часы на запястье. – Да, по утрам я еще и кусаюсь. Теперь ты знаешь обо мне главное, поздравляю.
– Я-то ожидал демоверсию тебя! Трейлер, так сказать… – Заметив, что Ари опять потянулась к ставням, он успокаивающе поднял руки. – Готовлю эликсир для бесконечного вдохновения.
– Что?
– Ты слышала. Иду искать ингредиенты для лекарства от творческого блока. Чтобы в любой ситуации, в любом месте, в любое время…
– Ты сейчас точно про творческий блок говоришь?
– …Мне кажется, тебе это подходит. Ты же там на своих парах постоянно что-то пишешь, да?
«Насколько же он чокнутый», – подумала Ари. В Дионисе слишком много всего смешалось: не дурак, но лодырь, умный, но бестолковый, дружелюбный, но язвительный. Само его появление и речь были настолько сюрреалистичными, что она только зевнула и вяло поинтересовалась:
