– А как же. Наслышана. Значит, этот урод хотел подстрелить моего брата. Чуть не убил меня и Ариадну. Ничего, ничего, я разберусь. – Ее голос дрожал, ноздри раздувались. – Ты и адрес нашла? Супер! Замечательно! Я еду. И не вздумай меня отговаривать!
– Я и не собиралась.
– Что?
Афина надкусила бургер. Острый соус обжигал губы. Приятно.
– Наоборот, хотела составить компанию.
– Ого. – Глаза Артемиды расширились. – Я не думала, что тебе будет интересно.
– Все ради науки. Это будет любопытный психологический эксперимент.
«Это даже не совсем ложь. Я действительно ставлю психологический эксперимент на себе, Гестия бы оценила».
– Тогда поехали. Придушу его голыми руками!
– С голыми руками лучше не соваться. Стратегия борьбы никогда не повредит.
– У меня всегда в бардачке пистолет. На всякий пожарный.
Афина молчала, нахмурившись.
– Что теперь не так? – Артемида нетерпеливо побарабанила по столу.
– Теперь я думаю только о пистолете в твоем бардачке.
– Ох, прости, хочешь взять его себе?
– Не возражаю.
Она нарочито небрежным движением вытащила из-под кровати коробку, в которой прятала автомат.
– Ничего не имею против войн, если они ведутся с умом, – пояснила Афина, наслаждаясь произведенным эффектом.
Выйдя из секундного ступора, Артемида усмехнулась:
– Ты не такой уж ботаник.
– Ты не такая уж непредусмотрительная. Но такая махина только привлечет к нам внимание, увы. Поэтому твой пистолет пригодится.
– Кстати, он с растительной котлетой.
– Пистолет?
– Я про бургер. – Артемида хихикнула с видом бандита, удачно ограбившего банк. – А ты даже не догадалась. Круто, да? – И, не дожидаясь ответа, провела пальцем по уголку губ Афины. – У тебя там соус. Был.
Афина не сразу поняла, что задержала дыхание.
– Ну что, погнали? – Артемида хлопнула в ладоши. – Натянем глаз на жопу этому мерзавцу.
– Аполлон не хочет с нами поехать?
«Золотой мальчик» мог бы им пригодиться. Он умел быть убедительным, когда не рассказывал о своих познаниях и достижениях в искусстве. Крупный, мускулистый спортсмен произвел бы устрашающее впечатление. Правда, неизвестно, не свихнулся ли он. Может, это смерть Гиацинта так на него повлияла? Но, не считая происшествия с его ночным визитом, он не выглядел сумасшедшим. Старался быть дисциплинированным, читал и работал безумно много. Судя по рассказам Ари, еще и делал пассивно-агрессивные пауэрпойнт-презентации со шрифтом пятидесятого размера. Такой подход Афина уважала.
– Я не хочу его лишний раз тревожить. Ты же знаешь Аполлона. Он такой… – Артемида скрестила запястья и хаотично помахала руками.
– Как птица? – предположила Афина, выходя из комнаты. Артемида рванула за ней.
– Как мотылек, летящий на огонь! Тонко чувствующая натура, которую манят опасности.
– С твоим мотыльком явно не все в порядке.
– Это метафора.
– Твоя способность подбирать метафоры тоже вызывает беспокойство.
Артемида закатила глаза:
– Ну и язва же ты!
– Скажи что-нибудь, чего я не знаю. – Афина понимала, как выглядит со стороны. Холодная сосредоточенность, гипнотический взгляд и да – редкие язвительные шутки, завораживающие собеседников. И раздражающие.
На лестнице им пришлось посторониться, чтобы пропустить Гермеса.
– Дорогу, дорогу! – Он с трудом удерживал ящик с вином. – Что, тоже на вечеринку?
– Да, только на закрытую, – ухмыльнулась Афина.
– Счастливые! Надеюсь, у вас там будут получше дела с алкоголем. – Он поставил ящик на пол, вытирая вспотевший лоб. – Черт, где Диониса носит? После его пропажи все, что крепче сидра, будто превратилось в ослиную мочу! Да и в остальном все как-то не клеится. Слышали, что поговаривают насчет студенческих обществ?
Девушки покачали головами.
– Сокращение финансирования. Зевс сказал не разводить панику и не болтать попусту, пока он сам с Кроносом не поговорит, однако…
– Однако вот он ты, который болтает попусту, – усмехнулась Афина, но Артемида неожиданно серьезно кивнула.
– Что-то в последнее время все через задницу пошло.
– Например?
– Вчера я чуть не застрелила одного чувака.
– Ты всегда была вспыльчивой, тоже мне новость.
– Да, но раньше я бы просто его припугнула! А вчера мне хотелось буквально уничтожить его. Чтобы даже праха не осталось. И это не первый раз. А эти мои странные сны?
– Какие сны? – насторожилась Афина. Сердце пропустило удар, но Артемида, казалось, не слышала ее.
– Может, все пошло под откос, когда… Ну, помните. – Она кашлянула. – Новый год, вечеринка…
– А что было на вечеринке? – широко улыбнулся Гермес. – Кроме того, что твой брат напился и пошел крыть матом декана.
Артемида заметно растерялась, и Афине захотелось подбодрить ее. Сказать что-то приятное. Приобнять за плечи. Взять за руку.
Вместо этого она выпалила:
– Мы все договорились не вспоминать о той ночи. Вычеркнуть ее из наших жизней.
– Знаю, знаю. Я просто хотела сказать, что я будто меняюсь…
– Мы все меняемся. Да, Гермес?
– Еще как! Крыша едет, экзамены же скоро. – Он прижал растопыренные пальцы к лицу, изображая телефонную трубку. – Алло, здоровая психика, привет, запомни, я с тобой больше ничего общего не имею, все, пока, не звони мне больше! – Он снова подхватил ящик. – Ладно, пойду. Оторвитесь там хорошенько!
– Где? – удивилась Артемида.
– На закрытой вечеринке, где же еще! Эх, совершенно врать не умеете…
«Она тоже видит странные сны, – размышляла Афина. – С другой стороны, а что в ее понимании странность? Слишком расплывчатое определение».
На ступенях общежития Аполлон рассказывал парочке восторженных слушательниц о своих музыкальных вкусах, аккомпанируя себе тихим гитарным перебором. Афина прислушалась.
– Мне нравится классическая музыка. Например, Бетховен и Григ. Мне нравятся многие композиторы, инструментальная музыка меня умиротворяет. Но мне также нравится, когда песня становится стеной звуков и эмоций, которая поражает, и тебе хочется танцевать, кричать, бежать. Одаривать слушателей фантастическими повествованиями и потусторонними творениями…
Артемида громко перебила его:
– Братишка, твоя старая бейсбольная бита все еще в багажнике?
Девушки, смотревшие на Аполлона с обожанием, вздрогнули от ее резкого окрика.
