– Какая рукопись?
– Я зашел в кабинет, она исчезла. Так что давай признавайся, где она. Говори, куда она делась.
– Я ее сожгла. Это моя месть за осколки.
Калисто уставился на меня. Его глаза были красноватыми, а волосы на лбу казались влажными.
– Что ты сказала? Что ты сделала? – задохнулся он. – Ты сказала, что ты…
– Да. Я ее сожгла. Ее больше нет.
– Ах ты чертова… Ты совсем чокнулась?
Я встала, избегая его взгляда. Он стоял передо мной, тяжело дыша.
– Успокойся, – сказала я. – это всего лишь рукопись.
– Ты сумасшедшая. Абсолютно, черт побери…
Я подняла руку, останавливая его.
– Я понимаю, что ты хочешь сказать. Я хотела избить тебя до смерти за то, что ты сделал, но вместо этого я сожгла пачку бумаги.
– Пачку бумаги? Ты называешь рукопись пачкой бумаги?
Калисто опустился на стул и обхватил голову руками.
– Автор меня возненавидит, – сказал он.
– Честно говоря, мне на это наплевать.
На короткое мгновение я почувствовала что-то вроде сострадания. Я видела его таким, каким он, казалось, и был: Калисто в большом доме. Калисто, сидящий в аккуратном кабинете, читающий рукопись. Калисто, которому приходится платить за секс, и Калисто, который передвигает свои килограммы по дому и не понимает, как можно жить так долго, ничего не чувствуя. Калисто, единственный неправильный человек в этом холодном идеальном городе. Как я сама. Тоже одинокая и неправильная, хотя совершенно по-другому.
Я встала, оделась. Калисто все это время стоял и смотрел на меня. Когда я пошла на кухню, чтобы выпить стакан воды, он направился следом за мной. Потом я обулась, взяла сумку, подумала, что теперь уж я не получу денег на такси, ну и черт с ним, наверняка и в таких местах, как это, есть автобусные остановки. Я открыла дверь и вышла на крыльцо. Ветер прекратился, и неподвижные прямые деревья высились вокруг дома. Теперь он вытолкает меня взашей и захлопнет за мной дверь, подумала я, но Калисто ничего этого не сделал.
* * *
Я всегда думала, что, когда я найду мужчину, это должен быть кто-то, родом из тех же мест, что я сама. Кто-то, с кем можно поехать в пятницу в загородный домик, затопить печку и готовить вместе ужин. Таким мне всегда виделось будущее. Вот мы сидим за столом, рядом потрескивает огонь, и дом окружен высоким и тихим лесом. Ты знаешь, что предстоит ужин с вином, секс и сон. И еще ты знаешь, что все будет хорошо, потому что ровно такой и должна быть жизнь, и если человеку это дано, то в конце концов все будет хорошо. В этих видениях я всегда представляла рядом с собой Йонни. На самом деле к тому моменту, когда я познакомилась с Калисто, Йонни был уже много лет женат, жил в доме неподалеку от деревни с женой, которая после рождения трех детей сделала операции на губах, груди и половых органах. Она была у меня в друзьях в «Фейсбуке», и глядя на ее фото, я обычно думала, что она выглядит сущей размазней, но счастливой размазней, а это, вероятно, хотя бы отчасти заслуга Йонни.
Тем утром мы стояли в коридоре, я и Калисто. Я уже в ботинках и с сумкой в руке. Лицо Калисто было напряженным. Напряженным и потемневшим. Я понятия не имела, что нужно говорить в сложившихся обстоятельствах, поэтому сказала:
– Здесь очень холодно. Я имею в виду Стокгольм.
– Да, – согласился Калисто. – Может быть, ты хочешь еще немного задержаться? Хотя бы пока немного не потеплеет?
– После всего, что случилось? А рукопись?
– Я причинил тебе боль, потом ты причинила боль мне. Все укладывается в естественную логику. Как ты и сказала, мы квиты. А что до остального… Придется мне придумать что-то. Какое-то оправдание, или просто скажу, что рукопись пропала.
Он пожал плечами. Я посмотрела в окно.
– Останься хотя бы, пока не закончится это сильное похолодание, – сказал Калисто. – Уедешь позже.
Он отнес мою сумку в спальню. Я повесила пальто на ту же вешалку, где оно висело до того, аккуратно и ровно поставила ботинки рядом с дверью. Калисто принес белые шерстяные носки, которые оказались мне малы. Я хотела спросить, чьи они. Где-то имеется жена? Или это носки, которые он выдает женщинам, которым платит? Но я не успела задать вопрос, потому что Калисто нахмурил лоб и ушел с носками в спальню. Оттуда он вернулся с парой его собственных носков.
– Тебе придется надеть эти, – сказал он.
– Я же вряд ли останусь надолго.
Но холода продолжались. Температура падала и падала, телевизор, работавший в гостиной, на весь дом сообщал о новых морозных рекордах. На диване по-прежнему лежало белое покрывало, и пятен видно не было. За большими окнами открывался вид на ничем не скрытое небо. За соснами, росшими позади дома, простиралось открытое море, на сине-черной поверхности которого плавали льдины. Вдали виднелись проруби, похожие на полуоткрытые холодные рты.
Мы пообедали, потом поужинали. Ночью мы уснули, не занявшись сексом. Так прошло два дня, потом три, а скоро наступили выходные.
– Эллинор, – обратился ко мне Калисто в понедельник. – Если кто-нибудь придет в гости, ты не могла бы не появляться?
– А кто должен прийти? – спросила я.
Калисто пожал плечами.
– Ну, так, вообще. Просто друзья. Может быть, какие-то знакомые. Люди, с которыми я общаюсь.
– Ты хочешь сказать, что я должна буду спрятаться?
– Да нет же. Просто ты могла бы уйти в одну из других комнат.
– Ты женат?
– Женат? – переспросил Калисто, как будто не поняв вопроса.
– Ну да. Или ты участвуешь в какой-то телепрограмме, и все знают, кто ты?
Калисто помотал головой.
– Нет, я не участвую ни в какой программе. Но если бы стало известно, что я живу не пойми с кем, это показалось бы странным. А мы ведь с тобой познакомились…
– На сайте знакомств, – договорила за него я.
– Прошу тебя, – остановил он меня жестом, – не произноси этого слова.
– Не понимаю. Многие из тех, кто знакомятся в наше время, знакомятся именно так. По крайней мере, на сайтах пару подбирают хоть по каким-то параметрам, а это всяко лучше, чем знакомиться в баре.
– Всё не так, – возразил Калисто.
– Откуда ты знаешь?
– Я говорил с одним человеком, который работает на этом сайте. Он сказал, что они подсовывают людей друг другу как попало, и единственные работающие фильтры – это возраст и рост.
– А что еще он рассказал? – поинтересовалась я.
– О чем?
– О сайте знакомств.
Калисто пожал плечами.
– Совсем немного. Что он может заходить на страницы и видеть всё, и иногда он сидел и читал, что люди пишут друг другу. Это его так расстраивало, что он целый день больше ничего не мог делать. У него сердце сжималось и стоял комок в горле, так что он едва не начинал рыдать. Весь день насмарку, говорил он. Ведь невозможно же спокойно работать, когда насмотрелся на столько ожиданий и надежд. Он видел, как один и тот же человек пишет многим разным адресатам, продолжает писать, переживает крушения. Есть люди, которые отказываются от предложений, а потом восклицают в отчаянии: почему же никто не пришел и что делать, чтобы найти кого-нибудь. И еще парень, работавший на сайте, сказал, что люди сразу все понимают, когда встречаются. Им надо только встретиться взглядами, и все становится ясно, все решается уже в этот момент. Например, к тебе на свидание пришел кто-то слишком привлекательный, а ты сам некрасив. Или ты впустую наглаживал ради этого свидания рубашку. Или за ароматом парфюма ощущается цирроз печени. Или между пуговицами блузки выпирает жир. Или фото было лживым. Большинство выкладывают снимки десятилетней давности. Идиоты. А еще деньги, которые они платят. Проклятая безнадега, сказал парень, который работал на сайте. Проклятая полнейшая безнадега. И еще он сказал, что из всего этого получаются какие-то отчаянные заросли одиночества, прорастающие подо всем остальным.
