Си повиновался. У его ног заливался лаем Сун. Увы, он не был сторожевым псом. Больше на улице никого не было, что и не удивительно. Час был уже поздний, а район — очень уединенный.
Незнакомец подвел его к черному минивэну, припаркованному у тротуара.
— Открой боковую дверь.
Си отказался:
— Ты хоть знаешь, что я такой?
— Я прекрасно знаю, кто ты такой, говнюк. Поэтому и пришел.
Си почувствовал резкий удар по затылку, и сознание его покинуло.
* * *
Дон Си очнулся в темной комнате. В спертом воздухе стоял запах цемента и опилок. Он попытался пошевелиться, но руки и ноги оказались привязаны к стулу, на котором он сидел. В рот засунут кляп. Где он находится? В каком-то подвале? На стройке? Сколько времени провел в отключке? Ни на один из вопросов у него не было ответа, но в горле и глазах ощущалась сухость, а это значит, что началось обезвоживание — следствие длительной потери сознания.
Он обернулся, чтобы посмотреть, что творится сзади, и тут же ощутил разливающуюся по затылку боль. Газовый светильник в дальнем углу комнаты давал достаточно света, чтобы можно было разглядеть подошедшего справа человека. Он был молод, мускулист, одет во все черное, шагал уверенно и мягко. Си тут же узнал его. За последний год он видел его достаточно часто. Его звали Дэнни Замир — боевик Сальвадора Браццы, — тот самый, который спас его при пожаре в «Принце». Но это был не простой телохранитель. Во всяком случае, именно так это понимал Си. Замир, конечно, оберегал своего босса, но Си казалось, что Дэнни Замир никого не считал выше себя, он не обращал внимания на богатство и власть человека.
Это свидетельствовало о непомерном апломбе. Но и о такой же безграничной наивности.
— Я задам тебе несколько вопросов, старик, — сказал Замир. — Я хочу, чтобы ты кивал, если ответ положительный, или качал головой, если ответ отрицательный. Ты меня понял?
Си только гневно посмотрел на него в ответ. Каким бы опасным ни было его положение, он не собирался пресмыкаться ни перед кем, и уж тем более — перед этим змеенышем.
Замир зашел ему за спину, и Си услышал тихий скрежет металла по бетону. Труба? Он снова попытался оглянуться, но ничего не было видно. Он прекратил попытки и уставился перед собой. Сердце колотилось в груди.
Что сейчас будет?
Краем глаза Си уловил молниеносное движение — мелькнуло что-то серебристое, — и правое колено взорвалось болью. Кляп заглушил его крик. Он отчаянно забился в путах, пока стул не опрокинулся. Его голова ударилась о пол с глухим стуком, будто шар, падающий на дорожку для боулинга. Он лежал на боку, смутно осознавая происходящее. Бетон холодил щеку. Его ноздри яростно раздувались, проталкивая воздух резкими толчками с почти животным фырканьем.
У самого лица появились черные ботинки Дэнни Замира. Перед ними на пол опустилась стальная головка клюшки для гольфа.
— Пожар в «Принце» был устроен намеренно? — его голос доносился откуда-то издалека.
Си хранил молчание, понимая, что живым ему отсюда все равно не выйти — никто не станет похищать и пытать самого могущественного человека в Макао, чтобы потом отпустить, если хочет дожить до следующего рассвета. Чтобы забыть о боли, он принялся думать о том, что стал бы делать с Замиром, если бы они поменялись местами.
Вдруг он почувствовал, что его отрывают от пола, чтобы снова поставить стул.
— Пожар был устроен намеренно?
— Иди к черту… — едва сумел выговорить он.
С коротким смешком Замир взъерошил Си волосы, словно маленькому ребенку. В каком-то смысле этот жест оказался даже хуже, чем удар клюшкой в колено. Это было унижение.
Замир снова скрылся за спиной. Си невольно напрягся в ожидании неизбежного удара.
Ничего не произошло.
Пять секунд превратились в десять. Тридцать растянулись до минуты. Прошло две минуты, три. Вопреки инстинктам, Си почувствовал, что расслабляется. Замир этого не сделает. Ему не хватит смелости…
Во второе, здоровое, колено Дона Си словно разом вонзили тысячу раскаленных иголок. Снова кляп заглушил вопль.
— Пожар был устроен намеренно?
— Иди к черту…
Замир влепил ему затрещину.
— Я могу продолжать так целый день.
— Ты покойник… покойник.
Еще одна затрещина, на этот раз сильнее.
— Пожар был устроен намеренно?
Си едва расслышал вопрос. Он постепенно снова терял сознание.
В какой-то момент боль вырвала его из обморока. Глаза широко открылись. Теперь рядом с ним был стол. Нет, не стол — какая-то бочка, поставленная вертикально. Его левая рука была примотана к ней сверху серебристым скотчем.
Он вдруг с ужасом понял, что на ней нет безымянного пальца. Совсем нет. Из обрубка на его месте хлестала кровь. Си повернул голову, чтобы не видеть этого, и его взгляд упал на Дэнни Замира, державшего в одной руке нож, а в другой — отрубленный палец. В слабом свете чуть поблескивало золотое обручальное кольцо, подаренное ему Чжан.
— Мне начинает надоедать эта игра, бен зона
[9] — сказал Замир. — А еще я хочу есть. Поэтому я в последний раз спрашиваю тебя, специально ли был устроен пожар. Но… — он назидательно покачал в воздухе отрубленным пальцем. — Прошу тебя подумать над ответом. Потому что, если ты еще раз пошлешь меня к черту, я вернусь в твой милый домик у моря, разыщу твою красотку-жену и сына и предложу им присоединиться к нашему празднику…
— Нет! — прошипел Си, хотя, возможно, слово прозвучало только в его голове.
Кляп исчез. Си жадно вдохнул воздух.
— Ты что-то сказал?
— Ка Чун…
— Это ты организовал поджог?
— Да… — выдохнул он.
У него не оставалось выбора. Чтобы защитить сына, он был готов умереть хоть сто раз.
Мир вокруг снова потемнел. Си услышал несколько коротких гудков. Сотовый телефон? Он услышал какие-то слова. Почувствовал, как телефон приложили к его уху.
— Только не отключайся пока, старик, — сказал ему Замир. — Партнер хочет с тобой поговорить.
ГЛАВА 10
Среда, 25 декабря, 14:58
Национальный парк Серенгети, Танзания
Когда они подъехали к воротам Нааби-Хилл, восточному въезду в национальный парк Серенгети, мигрень у Скарлетт только начала стихать. Последние несколько часов боль за левым глазом просто сводила ее с ума — сегодня гномик с отбойным молотком был особенно не в духе. Но три таблетки аспирина, похоже, помогли. Как и большие солнечные очки «Диор», которые она носила из-за светобоязни, развивавшейся при мигрени.
