Но все оказалось совсем не так. Это была ловушка — предлог, чтобы заманить их в засаду. Фицджеральду, оставленному в тылу в качестве экстренной огневой поддержки, набросили на шею удавку. Затянув ее достаточно для того, чтобы кислород и глюкоза перестали поступать к мозгу и человек отключился. Фицджеральду повезло, что нападавший посчитал его мертвым и не стал добивать выстрелом в затылок. Он очнулся на базе с двадцатью семью швами на горле. Больше из его отряда не выжил никто.
Фицджеральд выкурил одну за другой пару сигарет, пока минут через двадцать в «Клуб железнодорожников» не вошел приятель барменши, пьяный в стельку. На нем были клетчатые шорты и расстегнутая рубаха, открывавшая безволосую грудь и живот.
Фицджеральд встретил его у дверей.
— Меня зовут Майкл, — сказал мужчина заплетающимся языком, глядя на него красными с перепоя глазами. — Ну, как Майкл Джордан…
— У тебя есть лодка? — спросил Фицджеральд.
— У меня есть лодка. Куда тебе нужно?
— Вниз по реке.
— По Лукуге? — мужчина покачал головой. — Там ничего нет, кроме проблем.
— Мне нужно именно в ту сторону.
— Ты не понимаешь. Там май-май, повстанцы. Они убивают любого встречного белого.
— Значит, я постараюсь не попадаться им на глаза.
— Ну, смотри, приятель. Это твоя жизнь. Мое дело предупредить. Я ведь тебе не мамочка, верно? Сколько платишь?
— Сначала покажи лодку.
Майкл пожал плечами и повел Фицджеральда по пыльной центральной улице. Они несколько раз сворачивали в боковые переулки, пока не вышли к мрачному одинокому домишке. Дощатые стены не видели свежей краски уже несколько десятилетий, а остатки старой, персиковой, облупились и почти совсем осыпались. В доме не было ни одного целого окна. В довершение всего, фасад был испещрен отметинами от осколков минометных мин.
— Красиво тут у тебя, — заметил Фицджеральд.
— Внутри есть генератор, — с гордостью заявил Майкл. — Это один из немногих домов в городе, где есть электричество.
По заросшей травой тропинке они вышли во дворик. Посреди него в окружении травы по пояс и всевозможного хлама лежала вверх дном пятиметровая деревянная лодка. Фицджеральд осмотрел корпус и не нашел в нем ни дыр, ни трещин. На воде удержится.
— Мотора нет, — сказал он.
— А ты не говорил, что тебе нужен мотор.
— Я что, похож на гребца?
— Я могу добыть тебе мотор. Но это будет стоить больших денег.
— Еще мне нужно две канистры топлива.
— Хороший бензин трудно раздобыть.
— У тебя ведь есть генератор. Уверен, ты знаешь, где его найти.
— Это тоже будет недешево.
— Я дам тебе сотню американских сейчас и еще сотню, когда верну лодку.
— Две сотни сейчас и две, когда вернешь лодку.
Фицджеральд понимал, что это больше денег, чем этот парень увидит за год. И все же ответил:
— Две сотни сейчас. Еще сотню, когда вернусь.
— Договорились, мой белый друг, — тут же ответил Майкл. — Встретимся под мостом, где бульвар Лумумбы пересекает Лукугу, через два часа.
— Через час.
— Хорошо, через час.
* * *
Пьяница Майкл опоздал на двадцать минут. Он прибыл в сопровождении двоих мускулистых молодых парней. Они втроем тащили лодку: двое держали корму, третий — нос. По пути к берегу Фицджеральд разглядел между передней и средней банками две ржавых канистры. На корме был установлен зеленый мотор годов, наверное, пятидесятых. На его корпусе красовались желтые буквы: «Джонсон». А под ними: «Си Хоре 25». Фицджеральд выбросил окурок и подошел.
Майкл улыбнулся:
— Вот твоя лодка, твой мотор и твой бензин, — торжествующе объявил он.
— Мотор работает?
— Работает.
Фицджеральд передал ему две хрустящие стодолларовые купюры. Майкл принял деньги, потом словно над чем-то задумался.
— Спасибо, — сказал он. — Но этого, к сожалению, мало. Это хороший мотор. Мне пришлось напомнить о кое-каких старых долгах, чтобы его заполучить. Бензин тоже вышел дороже, чем я рассчитывал. Зато хороший, чистый.
Фицджеральд не ответил ничего.
— Мне нужно больше денег. Так будет честно.
— Насколько больше?
— Еще две сотни вперед.
— Четыреста долларов?
— Другой лодки ты в Калемие не найдешь. Это я тебе гарантирую.
— Мы же договаривались.
— Это бизнес, — пожал плечами Майкл. — Мне ведь тоже надо как-то выживать, верно?
Чего-то подобного Фицджеральд и ожидал. Он выхватил «глок» с глушителем из кобуры под курткой и дважды выстрелил в грудь вымогателю.
Майкл рухнул с удивленным выражением на лице.
— Зато тебе больше не придется думать о выживании, — сказал Фицджеральд, наклонился и вытащил из пальцев мертвеца купюры.
Сложив вчетверо, он бросил их в сторону двоих парней, которые стояли пригнувшись, словно собираясь не то бежать, не то напасть.
— Это за лодку, мотор и бензин, — сказал он им. — Такой был уговор.
Расплывшись в широких улыбках, парни схватили каждый по купюре и поспешили подняться по крутому берегу.
Жизнь в Конго ценилась недорого.
Дружба — еще дешевле.
* * *
Фицджеральд сидел на откидном сиденье лодки, положив руку на рычаг управления двигателем, спускаясь вниз по Лукуге. Через некоторое время он сбросил газ и лег в дрейф. Вытащив «Макбук», Фицджеральд снова посмотрел на показания маячка. Тот остановился четверть часа назад в какой-то точке, меньше чем в семи километрах впереди. Солнце стояло еще высоко, оставалось два или три часа до его захода, и Фицджеральд задал себе вопрос: почему террористы остановились так рано? Значит ли это, что они добрались до цели? Потому что если это так, то он нагонит их еще до заката…
Вдруг что-то резко ударило снизу в корму лодки, подбросив его в воздух. Оказавшись в грязно-бурой воде, он вынырнул на поверхность и жадно вдохнул. Быстро оглядевшись, Фицджеральд похолодел. В каком-то десятке метров от него над взбаламученной водой виднелись два крошечных уха и пара выпученных, как у лягушки, глаз.
Бегемот.
По пути Фицджеральд видел несколько групп этих жирдяев, которые купались обычно за излучиной реки, где вода застаивалась и течение было спокойнее. Всякий раз он слышал громкое фырканье еще до того, как замечал самих животных, и предпочитал обходить их стороной. Самцы очень агрессивно защищали свою территорию и нападали на других самцов, крокодилов и даже небольшие лодки, если они подплывали слишком близко.
