— Ваша нога…
— Прекрасно себя чувствует.
Когиана высунула мордочку из таза и зашипела на Ринду. Девушка вздрогнула, отпрянула.
— По-моему, ты его напугала, — Арнетти подхватила ящерицу, как кошку, под передние лапы и подняла. — Смотри, водичка. Будешь в ней плескаться?
Когиана возмущённо дёрнула хвостом, но вырываться не стала и покорно позволила посадить себя в таз. Покрутилась в нём, разбрызгивая воду по сторонам, и замерла, немигающе уставившись на Арнетти.Ринда и Бернар переглянулись с явным изумлением, однако последовали ящеркиному примеру и от комментариев воздержались. И правильно, а то крепло подозрение, что по-хорошему не стоило брать когиану в руки так, как брала Арнетти, это же не Минчик… но обычно как? Сначала делаешь, потом думаешь, а какого, собственно, творишь.
— Ладно, пойдём вместе, — смирился с неизбежным Бернар.
* * *
Как и накануне, утро выдалось солнечным, ясным, без намёка на возможный дождь или скорое снисхождение загадочных туманов. Ради прогулки встать пришлось пораньше — уж точно раньше, чем Арнетти привыкла дома в мире людей, — но диван хорошему сну способствовать категорически не желал, и потому ранняя побудка проблем не вызвала. Куда большие трудности порождали туфли не по размеру, но Арнетти решила перетерпеть. Всё ради возможности посмотреть мир за пределами полянки, где располагался медвежий дом.
И ради когианы.
Ночь ящерки, судя по всему, прошла вполне благополучно. По крайней мере, выглядела она ровно так же, как вчера, и не казалась страдающей от голода или обезвоживания. Хвост на месте, чешуя не выпала и иногда когиана недовольно шипела на каждого медведя по очереди. Зато Арнетти встретила с тем же хрюканьем, с каким обнюхивала её пальцы вечером, и даже попыталась броситься к ней из таза, в котором, похоже, и просидела всю ночь. Бернар отвязал верёвку, передал свободный конец Арнетти, и они отправились на берег острова.
Путь занял меньше времени, чем предполагала Арнетти. Лес и отсутствие привычного человеческого поселения со сбившимися в кучку домами создавали ощущение, будто вокруг и впрямь одна дремучая чащоба, где нет никого, кроме диких зверей. Но нет, тропинка, ведущая прочь с полянки, лишь немного попетляла меж деревьями и вскоре взору Арнетти открылся соседний дом, похожий на медвежью берлогу. Укрывался он на похожей полянке, с похожим курятником и огородом, поднятый на похожих сваях над землёй. Ещё дальше встретился другой дом, а там и третий, четвёртый… Все жилые, с тянущимся из труб дымом и мельтешащими во дворах фигурами их обитателей. Да и лес оказался не столь густым и непролазным, каким виделся с террасы. Тут и там бежали узкие тропки, слышались голоса, долетали запахи, почувствовать которые мог и человек. Бернар шёл первым, здоровался с теми, кто его замечал, кивал в ответ на пожелания славного дня.
Арнетти с когианой следовали за оборотнем — ширина тропинки не позволяла двоим идти по ней бок о бок. Гулять с ящерицей на верёвочном поводке было не слишком-то удобно, когиана то шла рядом, пусть и небыстро, но спокойно, то начинала рваться с дорожки в кусты, по-собачьи что-то вынюхивать и мешать шипение с коротким урчанием. Может, зверей каких чуяла? Арнетти спросила у Бернара, водятся ли здесь дикие животные, и узнала, что в жилом секторе острова настоящего зверья нет, разве что случайно забредут в ненастный сезон или молодняк по неопытности сунется. Большая часть домов сосредоточена на одной его половине, на другой же почти никто не жил и там лес тянулся густым покровом до самого берега. Лошадей и коров не держали, отдавая предпочтение домашней скотине меньшего размера — козам и свиньям. Что не выращивали и не мастерили сами, то привозили с большой земли, но, как и подозревала Арнетти, представления о необходимом у местных жителей несколько отличались от её собственных. Оборотни редко болели и потому не нуждались во врачах, начальное образование детвора получала в единственной на острове школе. Брачными клятвами обменивались под открытым небом в присутствии свидетелей, тела умерших предавали огню и все гражданские акты заносились писарем в специальный талмуд. В общем, жили просто и радовались тому, что имели.
Часть 16
Почти как в «Зове луны и доводах рассудка». Ни тебе властных собственников-альфачей, ни беспорядочной половой жизни оборотней, ни бесконечных тёрок из-за истинной пары.
Чистокровных людей на острове и впрямь было мало, но, по уверениям Бернара, разницы между людьми и нелюдьми не делали, ко всем относились одинаково дружелюбно. По крайней мере, пока речь шла о местных. На приезжих с большой земли ожидаемо смотрели косо и чем дальше эти земли находились от озера Туманов, тем больше подозрений вызывал такой гость независимо от происхождения.
Мелькавшие между толстыми стволами жилые дома вдруг закончились, все тропинки исчезли, кроме той, что стелилась под ноги путникам. Лес будто стал гуще, но ненадолго: вскоре деревья расступились, и Бернар и Арнетти вышли к озеру. Ровная аквамариновая гладь тянулась, покуда хватало глаз, и, как Арнетти ни старалась, не смогла углядеть большую землю, словно остров находился не на озере, а в море. Высокий берег обрывался отвесным склоном, изрезанным корнями, внизу, среди серых валунов, вкрадчиво плескали волны. Поскрипывали над головой колоноподобные, убегающие в бескрайнее небо сосны, пригревало солнце, пахло водой, смолой и дымом. Бернар махнул рукой, указывая направление, и путники направились по дорожке вдоль линии берега. Тот постепенно пошёл под уклон, плавно забрал вправо и Арнетти увидела остроконечные крыши русалочьих домов, с рыбками на флюгерах. Небольшие даже по сравнению с домами оборотней, каменные, они собрались маленькой группой недалеко от берега. Нижние их этажи уходили под воду, а с сушей их связывали длинные мостки. На самом берегу тоже располагалось несколько домов, но совсем простые, деревянные и одноэтажные. Когда тропинка сбежала вниз и растворилась на утоптанной прибрежной полосе, Арнетти даже прочитала название на вывеске одного из крайних домов, написанное крупными буквами.
«Почта».
Оказавшись в непосредственной близости от родной стихии, когиана почему-то не обрадовалась, но наоборот, рваться прекратила, прижалась к ногам Арнетти и смотрела по сторонам так, будто не понимала, куда попала. Арнетти обмотала верёвку вокруг ладони, сокращая её длину, огляделась. Русалки жили на озере в своих подводно-надводных домах, а на суше держали общественно-полезные заведения вроде почтового отделения. Собственно русалок в поселении было явно куда больше, чем русалов или, как их называли в этом мире, тритонов. Бернар расспросил о сбежавшей когиане первого встретившегося русала, нёсшего две закрытые корзины с высокими бортами. Получил отрицательный ответ и пошёл дальше. Остановился возле мастерской — правда, Арнетти не поняла, что именно там мастерили, а вывески не было, — переговорил накоротко с русалкой, стоящей возле порога. Та выслушала, глянула на мнущуюся позади Арнетти с ящерицей и указала на почту.
— Нам туда? — уточнила Арнетти.
— Похоже, что туда, — Бернар с сомнением посмотрел на когиану. — Не могла же она увязаться за мной ещё вчера?
